— Здравствуйте, Ангел! — приветливо заговорила она, как только я открыла дверь. — Рада вновь видеть Вас, но насколько я понимаю, Вам понадобилась моя помощь. Что случилось?

Я растерялась. Вчера я бы напрямик спросила ее, бывают ли среди Ангелов сумасшедшие. Сейчас такое начало разговора показалось мне просто невозможным. Еще скажет, что я как раз одна из них.

— Спасибо Вам, что так быстро откликнулись на мою просьбу, — отдала я дань вежливости, чтобы выиграть время, и вдруг вспомнила только что возникший вопрос. — Я хотела спросить, всегда ли мы должны находиться на этой территории, — неопределенно махнула я рукой в сторону, — или нам можно покидать ее. Например, прогуляться, чтобы мысли упорядочить, — торопливо добавила я, когда она вскинула брови.

— Вы вольны выбирать подходящий Вам способ проведения своего свободного времени, — ободряюще улыбнувшись, ответила она. — Возможно, Вы уже так и сделали?

— Честно говоря, да, — неловко замялась я. — Тут неподалеку обнаружился совершенно замечательный … парк, — почему-то вырвалось у меня именно это слово. — Я не заметила там никаких ограничительных знаков…

— И нужно понимать, что именно там у Вас и возникла надобность во встрече со мной? — Она чуть прищурилась, заботливо глядя на меня.

Я ей все рассказала. Про первую встречу с сумасшедшим Ангелом. Про вторую почему-то нет. Мне не хотелось говорить о странной реакции необычного Ангела на нее — не в нем же дело, правда? Не появись этот ненормальный, мы бы просто гуляли, оживленно беседуя. Я снова почувствовала укол раздражения.

— Ситуация действительно необычная, — выслушав меня, медленно заговорила женщина-Ангел. — Если она вызывает у Вас опасения, могу Вас успокоить — акты насилия в нашем обществе невозможны, это заложено в самих его основах. Я, конечно, наведу справки об этом Ангеле, но сейчас, пожалуй, не это главное. Главное — какую реакцию у Вас вызывает такая бесцеремонность, — закончила она с явно вопросительной интонацией.

— Мне это неприятно, — просто ответила я, не зная, как описать словами всю ту смесь удивления, испуга, раздражения и еще чего-то, чему память не могла подобрать определения.

— Тогда Вам не нужно это скрывать, — одобрительно кивнув, уверила меня женщина-Ангел. — Какие бы аномалии среди нас ни случались, назойливость нам не присуща. Вам нужно всего лишь сказать, что такое внимание Вас тяготит. Только спокойно и твердо, — добавила она, поднимаясь.

На следующий день я обнаружила, что женщина-Ангел не только выполнила свое обещание собрать сведения о ненормальном Ангеле, но еще и мне их передала. Я обнаружила их у себя в комнате, в которую вернулась сразу после занятия — необычный Ангел снова после него задерживаться не стал.

Текст, который я нашла у себя на столе, оказался достаточно коротким. Сумасшедший Ангел был Ангелом-хранителем. С большим стажем. Который потерял своего последнего человека. Почти доведя его, вполне успешно, до конца жизни. Каковая потеря обычно является крайней редкостью и тяжелейшим ударом по хранителю. После чего он должен сам решить свою судьбу. Возможные альтернативы такого решения: реабилитация, переквалификация или … аннигиляция.

Мне его даже жалко стало. На один миг. Но потом я подумала, что он, наверно, решил, что обширный опыт навсегда застраховал его от любых возможных ошибок — вот и получил … удар. По одному только самолюбию, похоже. И сейчас, вместо того чтобы смирить эту типичную, по-видимому, самоуверенность и искать наилучший способ восстановить свое доброе имя, он каких-то старых знакомых разыскивает после долгой отлучки!

Нет, решила я, если мне удастся наставить его на путь истинный, вернуть его к осознанию реальности, значит, я действительно не зря всю свою земную жизнь к Ангельской миссии стремилась.

После этого я каждый день выходила в парк. Делать все равно больше нечего было — из-за этого сумасшедшего я таки лишилась своего единственного собеседника, который отныне был со мной безупречно вежлив, но после каждого занятия немедленно отправлялся к себе. Ну и ладно, я тоже сосредоточилась на своей великой задаче.

Выполнить ее, однако, мне никак не удавалось. Нет, ненормальный Ангел всякий раз появлялся, как только я до парка добиралась. Но ко мне больше не приближался, словно почуял мои намерения. Вместо этого он, постоянно оставаясь у меня на виду, вообще какие-то безумные выходки принялся вытворять. То по деревьям скакал, как обезьяна, то на руках вместо ног ходил, то исчезал и тут же появлялся в другой одежде…

Нет, ну это просто переходит все границы! Он словно провоцирует меня…

Вот тогда и пришло мне впервые в голову, что не случайно он здесь появился, что никакой он не сумасшедший, что это не я пытаюсь доказать себе, что достойна Ангельской жизни, а меня проверяют на пригодность к ней. Какое уж тут ровное спокойствие и твердость!

Когда он исчез в очередной раз и не появился сразу же, я даже обрадовалась — хоть отдышусь немного. Не успела. Он появился — прямо возле меня, так близко, что плечом моего плеча коснулся.

Я невольно отшатнулась, чуть не упав. То ли сумасшедший, то ли меня с ума сводящий Ангел дернулся, чтобы подхватить меня — и эта деланная забота переполнила чашу моего терпения и погасила искру любопытства. И раскалила раздражение добела.

— Да что Вы ко мне привязались? — самым неприличным образом взвизгнула я. — Что Вам от меня нужно? Что я Вам сделала? Зачем Вы меня провоцируете? Специально, чтобы меня выгнали? Вам мало, что Вы человека на земле потеряли? Вам теперь и мне нужно жизнь испортить?

Ну, вот он и добился своего, мелькнуло у меня в голове. Вот оно, искомое раздражение, недостойное Ангела, которое я явно не научилась подавлять. Но вместо радости, или хотя бы удовлетворения, я неожиданно увидела в его глазах — близких и просто притягивающих — … боль. Мне не память это слово подсказала, оно само возникло, как только эта боль во мне эхом отозвалась.

Как только он исчез.

Глава 4. Наказание

Когда-то я был молодым и наивным и думал, что ярко выраженная эмоциональность типична только для жизни на земле, а в родных пенатах мы руководствуемся в своих действиях взаимопониманием, взаимоподдержкой, взаимовыручкой, и вообще из всех чувств испытываем только чувство локтя.

Я и на земле старался согласно этой установки поступать. По крайней мере, большую часть времени. И уж точно поначалу. Это уже потом за меня взялись земные … обстоятельства, и чтобы выжить в них, в смысле здравый рассудок сохранить, пришлось земным правилам следовать.

В результате у меня возникли —