Учитель держал руку на груди Роба до тех пор, пока лицо того не утратило мертвенную бледность, и дыхание выровнялось.

– Ну вот,– удовлетворённо вздохнул он,– теперь ты точно выживешь.

Дэвика рыдала, уткнувшись в сложенные на столе руки. Учитель недовольно покачал головой, налил в кружку чая, положил пару ложек мёда, подумал и добавил ещё одну. Он приподнял женщину за плечи и буквально насильно влил в неё содержимое кружки.

– Успокойся, милая,– ласково проворковал добрый дедушка, гладя блестящие каштановые волосы,– он выживет. Я тебе обещаю.

– Не заставляй меня больше,– попросила Дэвика, умоляюще глядя в его глаза.

Учитель внимательно смотрел, как женщина размазывает слёзы по щекам, как её глаза снова и снова наполняются слезами, как дрожат её руки и губы. Он взял её голову в свои руки и поцеловал в лоб.

– Не позволяй себе влюбиться, он смертник,– голос Учителя стал властным. – Тебе же самой потом будет больно. Этот мальчик – просто оружие, ну и батарейка, конечно. Когда он сделает то, что должен, я просто разряжу эту батарейку в ноль.

– Когда? – испуганно прошептала Дэвика.

– Не знаю, он ещё не готов,– Учитель на минуту замолчал,– и я тоже. Может быть, через пару месяцев, а может быть, полгода. Но не больше.

– Всё равно, я больше не буду этого делать,– упрямо заявила строптивая ученица. – Это отвратительно.

– Хорошо,– покладисто согласился Учитель,– можно и по-другому. Альтернатива тебе известна. Можно вытянуть энергию из человека только двумя способами: либо через боль, либо через наслаждение. Если с наслаждением не получается, попробуем боль.

Дэвика затравленно смотрела на своего хозяина. Она понимала, что это был наглый шантаж. Но при одной только мысли, что ей снова придётся смотреть, как из этого влюблённого мальчика капля за каплей вытекает жизнь, женщине стало тошно. Пусть будет боль, потерпит.

Роб очнулся только к вечеру следующего дня. Он был слаб, как новорожденный котёнок. Дэвика хлопотала около него, поила какими-то отварами, втирала ему в кожу остро пахнущие мази и всё это, не поднимая глаз. Роб ни о чём не спрашивал, как будто ночью не произошло ничего странного. Но в глазах его стоял невысказанный вопрос. Зачем? Что я тебе плохого сделал? Почему ты пыталась меня убить, а теперь хлопочешь как родная мамочка?

На следующее утро Учитель зашёл навестить пациента. Роб уже мог понемногу сидеть в постели, голова почти не кружилась.

– Ты быстро восстанавливаешься,– удивился он,– думал, ты проваляешься пластом ещё дня три-четыре.

Роба так и подмывало задать свои сакраментальные вопросы, но он почему-то был абсолютно уверен, что правды не услышит. А тогда зачем спрашивать?

– Правильно делаешь, что не задаёшь вопросов,– одобрил Учитель его молчание,– я обещаю, ты всё поймёшь в своё время. И не нужно обижаться на Дэвику. Просто подожди.

И Роб терпеливо ждал, но отчётливое ощущение того, что он угодил в ловушку, не отпускало его ни на минуту. В конце концов, чтобы успокоиться, он убедил себя, что с него просто взяли плату за обучение таким вот нетривиальным способом. И пообещал себе, что уберётся подальше из этой психушки, как только сможет ходить. Но когда он действительно смог подняться, то решил отложить побег до выяснения всех обстоятельств. Роб не хотел и боялся себе признаться, что настоящей причиной его задержки была женщина, которая чуть не отправила его на тот свет. Он любил её, несмотря ни на что. И чего уж там, готов был принять от неё даже смерть. Тем более, если смерть приходила в таком блаженном обличье.

Через пару дней он уже пробовал немного разминаться с мечом, а через неделю снова уселся на красную подушку и отправился на встречу с Мастером. Как ни странно, недельный перерыв в тренировках пошёл Робу только на пользу. Первый же бой он выиграл, не получив ни единой царапины. Что-то в нём изменилось. Щенячий азарт сменился хладнокровным расчётом и злостью. Он уже не стремился победить в схватке, он просто убивал. То, что все поединки происходили в виртуальной Реальности, не имело для Роба ровным счётом никакого значения. Враг есть враг, даже если это просто тренер по фехтованию.

После третьей чистой победы над Мастером против Роба вышли сразу трое бойцов. Он уложил всех троих, правда, и сам получил смертельную рану, но всё-таки остался последним, стоящим на своих ногах. Через десять дней противников стало пятеро. Но количество бойцов уже не имело значения. Чем их было больше, тем сильнее они мешали друг другу. После поединка в живых не оставалось никого. Роб продолжал сражаться, даже получив смертельное ранение, и если падал на землю, то только замертво.

Учитель смотрел на него со странной смесью восхищения и недоверия. Дэвика старалась не попадаться на глаза, но, тренируясь во дворе, Роб часто замечал, как она исподтишка за ним наблюдает. Он больше не пытался разговорить свою возлюбленную, решив дать ей время и пространство для решения. Роб интуитивно чувствовал, что она сейчас делает непростой выбор, который касается их обоих.

– Что с ним произошло,– в глазах Дэвики застыл испуг. – Он так изменился после той ночи.

– Он просто стал тем, кем и был рождён,– спокойно ответил Учитель.

– Что ты имеешь ввиду? – женщина подняла на него удивлённые глаза.

– Он всегда был убийцей,– вздохнул Учитель,– будь с ним осторожней, деточка.

– Ты знаешь, кем он был в прошлой жизни? – заинтересовалась Дэвика.

– Знаю, конечно,– Учитель потрепал свою ученицу по щеке. – Ты же не думаешь, что он оказался здесь случайно?

– Я его не боюсь,– она гордо вскинула голову. – Мне он ничего плохого не сделает.

Учитель только горько усмехнулся.

– На твоём месте, я бы не был так уверен. Ему приходилось убивать женщин.

***

– Учитель, а зачем Создателю нужны Наблюдатели? Они ведь не участвуют в творении.

– Ещё как участвуют. Ты только подумай, как бы Создатель смог правильно оценить результаты своего творчества, если бы у него не было надёжного и объективного источника информации? Объективного значит независимого даже от самого Создателя.

– А разве такое возможно? Ведь Наблюдатели тоже являются Его проявленным сознанием.

– Скажи, что бы ты сам сделал, мой дорогой ученик, если бы тебе нужно было узнать о себе мнение других людей? Спросил бы их напрямую?

– Наверное, это было бы не совсем объективное мнение, поскольку я бы на него влиял.

– То есть ты отделил бы себя от того человека, мнение которого тебе важно, чтобы не влиять на его оценку. Я правильно тебя понял? Тебе это ничего не напоминает?

– Точно! Именно так воспринимают себя бонпо – отдельными.

– Да, Создатель отделяет себя от Наблюдателей, чтобы сохранить объективность оценки. Теперь ты понимаешь, что в учении бон заложен глубокий смысл? Оно отражает истинное положение дел. Только оно не имеет никакого отношения к Творцам.