Марта выросла в миловидную, статную девушку, привлекавшую внимание ласковыми черными глазами и пышной фигурой. Поговаривали, будто фрау Глюк опасалась, как бы цветущая девушка не приглянулась кому-нибудь из ее подрастающих сыновей, а то и самому пастору, и Марте пришлось принять предложение шведского драгуна из расквартированного неподалеку полка. Она была помолвлена с ним, а по некоторым сведениям, и вступила в брак, продолжавшийся всего восемь летних дней 1702 года. Быстрое продвижение наступавших русских войск заставило полк срочно эвакуироваться из Мариенбурга. Марте не довелось более увидеть своего жениха или мужа.

После отступления шведов окрестности Дерпта оказались в руках армии Шереметева, и семейство пастора Глюка попало в плен вместе со всеми местными жителями. Шереметев, человек образованный, принял лютеранского священника доброжелательно и по просьбе Глюка препроводил его в Москву на царскую службу в качестве толмача. Что же до привлекательной воспитанницы Глюка, то ее в Москву не отослали, а оставили присматривать за домом Шереметева, где она и пробыла около полугода. Есть и более колоритная история о том, как, прикрывая наготу одной лишь солдатской шинелью, девушка оказалась посреди полевого лагеря. Высказывалось предположение, что она стала любовницей фельдмаршала. В этом нет ничего невозможного, но и достоверных свидетельств подобных отношений между семнадцатилетней неграмотной девушкой и немолодым просвещенным фельдмаршалом не существует. Впоследствии, став женой Петра, она не испытывала к Шереметеву недобрых чувств, но, с другой стороны, и не выказывала особого расположения. Короче говоря, ничто, кроме того, что они жили под одной крышей, не указывает на интимный характер их отношений, и представляется наиболее вероятным, что будущая императрица выполняла в доме Шереметева роль прислуги, и только.

Взаимоотношения Марты с другим ее покровителем, Меншиковым, были более близкими и более сложными. Он уже входил в силу, как царский фаворит, когда заметил ее в доме Шереметева. Марта еще больше похорошела, руки, покрасневшие от грубой работы, благодаря ее новому положению сделались белее и мягче. Она приняла православие и была наречена русским именем Екатерина. Неизвестно, как Меншикову удалось убедить Шереметева уступить ему литовскую девушку, – говорят, он попросту купил ее. Так или иначе, но осенью 1703 года он взял ее с собой в Москву.

Возможно, что в это время восемнадцатилетняя девушка делила постель с тридцатилетним фаворитом. Так это или нет, но тогда между ними возникла привязанность, которая сохранилась на всю жизнь. Им предстояло стать двумя самыми могущественными после царя людьми в Российской империи, но безвестное происхождение делало их обоих целиком зависимыми от царской милости. И помимо государева покровительства, и фавориту, и царской жене рассчитывать было не на что и не на кого – только друг на друга.

В действительности нет прямых указаний на то, что Екатерина была любовницей Меншикова, напротив, судя по косвенным свидетельствам, это не так. В те годы Меншиков был очень привязан к одной девушке из числа теремных боярышень, единственной обязанностью которых было постоянно сопровождать женщин из царской семьи. В 1694 году, после смерти матери Петра, к царю в Преображенское – сугубо мужской мир – переехала его младшая сестра, бойкая царевна Наталья. В числе ее придворных дам были сестры Дарья и Варвара Арсеньевы, отец которых служил в Сибири. При маленьком дворе Натальи Меншикова, как друга Петра, принимали радушно, и скоро между них и красавицей Дарьей Арсеньевой возникло взаимное влечение. Находясь в отъезде, он постоянно диктовал секретарю письма к ней и посылал кольца и драгоценности. Дарья отвечала на письма и слала ему ответные подарки – халаты, постельное белье и рубашки. В 1703 году, когда Меншиков вернулся в Москву триумфатором после военных побед в Ингрии, сестры Арсеньевы переселились к нему в дом, где, кроме его самого, жили его сестры. В этом же доме Меншиков держал и Екатерину. Ухаживая за девушкой высокого происхождения, конечно, можно было одновременно развлекаться с литовской крестьянкой, но Меншиков был серьезно увлечен Дарьей, которая и стала впоследствии его женой.

Когда весной 1703 года Петр встретил Екатерину, она жила в доме Меншикова, занимая положение не вполне понятное нам, но достаточно ясное для царя. Во всяком случае, положение это было таково, что Екатерина могла видеться и говорить с ним. Хотя ему был тридцать один год, а ей всего девятнадцать, царь пришел от нее в восторг. В то время его двенадцатилетняя связь с Анной Монс подходила к концу[31]. Перед ним стояла статная, здоровая, привлекательная девушка в самом расцвете молодости. Она не была классической красавицей, но ее бархатные черные глаза, густые светлые волосы (которые она позднее красила в черный цвет, чтобы не так заметен был загар) и пышная грудь не прошли мимо внимания старого фельдмаршала и будущего князя. Царь оказался не менее наблюдательным.

Что бы там ни было у нее раньше, но с этого времени Екатерина стала любовницей Петра. Для соблюдения приличий она продолжала жить в доме Меншикова, который в ту пору был полон женщин. Поначалу этот дом вели для него сестры – Мария и Анна, но в декабре 1703 года Анна вышла замуж за родовитого Алексея Головина, младшего брата Федора Головина, ведавшего посольскими делами, – тем самым заметно упрочив положение Меншиковых в обществе. Теперь в доме жили сестры Дарья и Варвара Арсеньевы, их тетушка Анисья Толстая и Екатерина.

В октябре 1703 года Петр приехал в Москву и пять недель провел в кругу этого необычного меншиковского «семейства». Затем он уехал, но в декабре вернулся и пробыл до марта. Вскоре, когда Петр и Меншиков отбыли на войну, Екатерина и Дарья уже путешествовали вместе, присоединяясь к возлюбленным в городках неподалеку от мест расквартирования армий. На протяжении ряда лет эти четверо так сблизились, что отсутствие одного из мужчин вызывало у остальных чувство одиночества и печали. Петру и Меншикову часто приходилось разлучаться. Меншиков, удачливый кавалерийский командир, постоянно находился то в Литве, то в Польше. Женщины, которые из соображений экономии всегда путешествовали вместе, не могли сопутствовать обоим своим возлюбленным одновременно. Соответственно, то Петру, то Меншикову частенько приходилось слать грустные письма остальной троице. Зимой 1704 года Екатерина родила сына, названного Петром, и в марте 1705 года Петр писал ей и Дарье: «Редкое счастье мне выпало. Ох, матушки мои. Не оставьте попечением моего маленького Петрушку. Одежу ему справьте на вашу волю, а токмо был бы сыт да напоен. И почтение мое передайте Александру Данилычу. А вы, я чаю, недобро творите, что о здоровье своем отписать не изволите». В октябре 1705 года родился второй сын – Павел, а в декабре 1707 года дочь, которую назвали Екатериной.