– Ложь, не ложь, но одна маленькая птичкапринесла на хвосте интересное сообщение.

И Ленка принялась сыпать невероятнойинформацией. Люлю близко дружила с Зиной Громовой, сотрудницей Министерствапросвещения. Как-то раз Зинка гостила у Войцеховских, а тут приехали Петька сАнной, они как раз только что поженились и ворковали, словно голубки. Зинавзглянула на новобрачную, подняла брови, дождалась, пока молодожены удалились,и поинтересовалась у Лариски, давно ли Петя знаком с Анной. Люлю точно незнала. Тогда Зинуля, хихикая, сообщила, что к ней в министерство часто приходилзнойный мексиканец Карлос, все продлял срок аспирантуры. Пару раз он показывалЗине свои фотографии с разными бабами, без конца хвастаясь победами надрусскими девушками. В одной из любовниц Зинуля узнала Анну.

– Правда? – спросил Петька.

– Вранье, – продолжала твердитьжена, но по ее побледневшему лицу было ясно, что это чистая правда.

– Ой, не могу, – простоналаДиана, – наша ханжа из гулящих!

– Люлю все посмеивалась, когда Анназаводила разговоры о порядочных женщинах, – неслась, закусив удила,Ленка, – но ничего не рассказывала. Нравится этой дуре невинностьизображать – пожалуйста. Хотя очень смешно.

– Вы ничего не поняли, – попробовалаотбиться Анна, – нас с Карлосом никогда, никогда не связывали любовныеотношения. Он мексиканец, человек, остро чувствующий, романтический, тонкий…

– И поэтому ты от него к Томазгену сбежала? –выпалила Лена.

– К кому, к кому? – заинтересовалсяСтепка. – К Бромгексену?

– К Томазгену, – спокойно объяснилаЛена, – к эфиопу, он тоже, как и Карлос, в Университете дружбы народовучился, на медицинском.

Все замолчали, пребывая в некотором шоке.

– Во, блин, дает! – не выдержалаДиана. – Эфиоп! Это что, негр?

– Точно, – пояснила Лена, –правда, с Томазгеном Анька недолго прокрутилась, ее Сяо Цзы отбил.

– Просто фестиваль молодежи истудентов! – восхитился Кирилл. – Ну и Анька, какой успех! Сплошные иностранцыв постели!

– И ты, – неожиданно взорвалсяПетька, – ты не подпускала меня к себе целую неделю после свадьбы? Всеныла, что боишься, потом рыдала три дня и называла животным? А я, дурак, верил,берег невинную девушку!

Анна побледнела до синевы и стала оглядыватьсяпо сторонам:

– Они никогда не были моими любовниками.Просто ухаживали – театр, кино, рестораны. У всех девушек такое бывает, малоли, что там Лариска выдумывала. Я шла под венец чистой девушкой.

– Это уж точно, – встрялаДиана, – догадалась помыться перед загсом.

Анна рухнула на диван и вытащила из карманабольшой, почти мужской носовой платок.

– Тебе, Лена, стыдно повторять всякиесплетни. Лариса, хотя о покойных плохо не говорят, не прочь былапошантажировать кого угодно. Всякое вранье собирала. Ты еще совсем молодая,нехорошо так жизнь начинать, мы были…

Ленка махнула рукой:

– Только не начинай опять про скромностьи невинность. Карлос показывал Зинке твои письма со страстными признаниями,хвастун. Одно из посланий Зинуля утащила и отдала Ларке, чтобы та знала, кого вродственниках имеет. Хочешь, принесу? Мне Лариска говорила, где оно лежит!

Анна внезапно посерела и стала хватать ртомвоздух. Кирилл подал ей стакан воды. Не хотела бы я очутиться на ее месте. Такопозориться, да еще при всех. Петька встал и, не проронив ни слова, вышел изгостиной, жена бросилась вслед за ним.

Серж укоризненно поглядел на любовницу:

– Леночка, не надо было так резко…

Лена закивала головой:

– Ничего, в следующий раз подумает,прежде чем обзываться.

– У тебя правда есть письмаКарлоса? – не выдержала я.

– Нет, – покачала головойЛена, – конечно, нет. Просто знаю, что Анька, дура, обязательно сочинялакакие-нибудь сладкие записочки. Пусть думает, что у меня имеются доказательстваее бурно проведенной молодости. И вообще, она первая начала, и еще надоеловыслушивать постоянные намеки на мое легкомысленное поведение и восхищаться еебезупречной репутацией образцовой жены.

– Давайте ужинать, – вздохнулСтепан.

Но мне совершенно расхотелось есть. Сославшисьна нездоровье, я пошла собирать сумку. Захотелось побыстрей убраться изгадюшника.

В среду позвонила госпожа Селезнева исообщила, что Серж ждет пациентку. Продиктованный адрес меня удивил –Ленинградский проспект. Может, там просто кабинет?

Необходимо было придумать какую-нибудьболячку. Мы перебрали многие и остановились на мигрени. Вполне безобиднаяштука, не рак и даже не аллергия. Ольга отправилась к Радову, а я решилазаняться Леной и опять поехала на Полянку.

В отделе аспирантуры просматривала папкитолстая девица с мрачным лицом. На мой вопрос, где можно найти аспиранткуКовалеву, она пожала плечами и без всякого энтузиазма сообщила:

– Прописана в общежитии, здесь рядом, агде на самом деле живет – не знаю.

Я пошла в общежитие, расположенное в соседнемздании. На вахте дремала старушка, настоящий божий одуванчик, она даже непошевелилась при моем появлении. Длинный коридор явно нуждался в ремонте –пятна протечек на потолке, облупившиеся стены, потертый линолеум. Убого игрязновато. В первой комнате никого не было, четыре кровати и грударазбросанных мужских шмоток. Во второй встрепанная девица в тренировочномкостюме поинтересовалась:

– Ковалева? Не помню! Какой курс?

– Она аспирантка.

– А, – протянула студентка, –тогда идите на пятый этаж, здесь первокурсники.

Пришлось наверх лезть по бесконечной лестнице,лифта здесь не существовало. Преодолев пролеты и задыхаясь, как выброшенная наберег рыба, я снова оказалась в длинном коридоре. Но здесь было чище и уютней,на полу подобие дорожки – неслыханная роскошь! Койку Ленки я нашла в седьмойкомнате. Аккуратно застелена, подушка без наволочки, на тумбочке никаких вещей– впрочем, я и так знала, что девушка здесь не живет.