Я киваю и стряхиваю с себя пыль. Моряк все еще лежит на песке.

– Это значит, завтра ты будешь карабкаться по бревну?

Я не отвечаю. Он встает и обнимает меня сзади. Двумя пальцами Икер пробегает по моему животу.

– Как и обещала, ваше величество, – отзываюсь я, слегка смеясь. Почему я всегда поддаюсь ему?

– Да…

Но, прежде чем Икер успевает ответить, раздается крик. Аннамэтти. Наши головы в ту же секунду поворачиваются туда, где были Ник с Аннамэтти. Они остались ближе к толпе. Аннамэтти лежит, свернувшись на песке. Ник, шатаясь, падает на колени и хватается за живот. Перед ними стоит Мальвина. Руки ее вытянуты вперед – как будто графиня только что отпустила кинжал.

Выражение лица Икера становится жестким. Его тело каменеет от напряжения.

– Брат?

Пошатываясь, Ник встает и, повернувшись к нам, машет Икеру рукой. На его белой рубашке и блестящей королевской мантии расплываются пятна – черные, как слезы, которые лились из моих глаз дважды в жизни.

Икер сжимает кулак и делает шаг к нему.

Но затем Ник показывает себе под ноги. Там лежит перевернутый поднос с пирогом.

– Урда одарила нас пирогом Мальвины. Видимо, богиня решила, что мою одежду и пляжный песок кормят недостаточно. – И тут Ник начинает смеяться.

Икер тут же присоединяется к нему. А я ловлю взгляд Аннамэтти, поднимающейся с земли. Она тихонько хихикает, а потом начинает хохотать в голос, когда видит согнувшегося пополам Ника. Я все это время не дышала и еще нахожусь в состоянии шока. Но в конце концов тоже вливаюсь в веселье.

И только Мальвина не считает эту ситуацию смешной. По выражению ее лица понятно: девушка смущена, но не жалеет о содеянном. Она не извиняется перед Аннамэтти, в которую целилась, а лишь проносится мимо гостьи и хватает поднос у ног Ника.

Мальвина смотрит на него. Ник пытается взять себя в руки и посмотреть на нее в ответ. Однако из этой жалкой попытки ничего не выходит. Лицо кронпринца искажает смех. С шитой золотом мантии на песок стекает черничное желе вперемешку с кусочками сладкого теста.

– Надеюсь, тебе понравился этот дар во славу Урды, – заявляет Мальвина, задрав вверх нос. Затем она резко разворачивается на увязших в песке каблуках, взметнув в воздух копну светлых волос.

Когда она уходит, мы собираемся в круг, чтобы оценить последствия произошедшего. Рубашка, мантия и даже штаны Ника не подлежат восстановлению.

Но Ник не был бы Ником, если бы, улыбнувшись, не предложил:

– Отведайте пирога, дамы. Урда настаивает.

На следующее утро я просыпаюсь с первыми лучами солнца, все еще согретая воспоминаниями о прошлой ночи. Весь вчерашний день от начала до конца был сном наяву. Я не хотела просыпаться. Но в ярком свете нового дня становятся отчетливо видны границы реальности. Мое настроение быстро меняется.

Аннамэтти все еще крепко спит. Пальцы ног торчат из-под одеяла. Руки закинуты за голову, волосы разбросаны по подушке. Я некоторое время лежу и слушаю крики чаек, пока не осознаю: это мой шанс. Я знаю, какое доброе дело нужно совершить сегодня.

Я крадусь к гардеробу и открываю его. Первым висит платье, которое было на мне надето в день нашего знакомства с Аннамэтти. Я не могу поверить, что с тех пор прошло всего два дня. И в то же время не удается поверить, что мы потеряли столько времени. У нас есть сегодня и завтра до полуночи. А потом все может закончиться наиужаснейшим образом. Или обретет наисчастливейший конец.

Аннамэтти не теряет своей уверенности. Я же держу обещание и не вмешиваюсь. Во всяком случае я не использую магию. Но мне невыносимо от мысли, что море может забрать у меня еще одного друга. Сначала Анна, потом почти что Ник, а теперь Аннамэтти. Я знаю ее не так давно, но появление девушки стало целым событием в моем мире. Она такой друг, которым Анна никогда не смогла бы для меня стать. И которым также не смог бы стать Ник. Лишь русалка знает мои секреты. Ну, большую их часть.

Я пыталась унять свои мысли и убедить себя, что это ее собственное решение; что мне нужно наслаждаться происходящим. Однако я не уверена, что смогу долго сдерживать свое желание помочь.

По крайней мере кое в каких целях я все еще могу применить свою магию. Я опускаю руку в карман платья. Там нащупываю пузырек с чернилами, который положила туда позавчера, и маленький аметист. Надеюсь, что мое вчерашнее отсутствие в порту повлекло за собой только один день плохой рыбалки. А может, не было вообще никаких последствий – это новый заговор. Я точно не знаю, как он работает.

Я наспех одеваюсь и через несколько минут оказываюсь на пристани, не встретив по пути ни души. Камни на пляже усыпаны покрытыми росой хлебными крошками со вчерашнего вечера. Обитающие у берегов Эресунна птицы еще не успели их склевать.

На причале тоже тихо. Не видно ни отплывающих, ни прибывающих кораблей. Но через пару часов здесь станет довольно оживленно. Кого-то привлекает праздник живота, который можно было лицезреть прошлой ночью. Кто-то любит наблюдать за парусным спортом и танцами. Но больше всего поклонников завоевали проходящие сегодня игры. Скоро выстроится очередь из желающих поучаствовать или посмотреть.

Наши игры не такие мудреные, как древние Олимпийские игры, о которых рассказывала в школе госпожа Серафина. Но хаунештадцам и этого достаточно.

Сжав в вытянутой руке камень, я закрываю глаза и провожу аметистом по корпусам пришвартованных кораблей. Один за одним. Заговор, кажется, работает. Я произношу его вполголоса, а не как обычно, про себя, – на причале, кроме меня, никого нет.

«Knorr yfir haf, knorr yfir haf, sigla tryggr, fanga þrír.

Knorr yfir haf, knorr yfir haf, sigla tryggr, fangaþrír».

Когда я слышу эти слова, они кажутся мне ребячеством – хотя в моей голове они звучали довольно внушительно. Жаль, что я не так хорошо владею магией и не могу придумать заклинание на древнескандинавском, как делает Аннамэтти. Я бы могла попробовать, но я боюсь последствий.

Мой заговор как детская песенка – но он действует.

Обойдя все корабли в порту, я останавливаюсь у края королевской пристани – самой длинной в Хаунештадской гавани. Взгляд устремлен на залив.

– Урда, если ты меня слышишь, передавай привет отцу, где бы он ни находился в водах Эресунна. Береги его и верни ко мне живым. Тебе он не нужен. Пожалуйста, не забирай его просто потому, что это в твоей власти.

Перед моим мысленным взором встает лицо Анны – открытое и озаренное смехом. Таким оно и было, прежде чем подругу забрали волны. Я загоняю этот образ в глубину моего сознания вместе с посетившими меня утром мыслями. Мне стоит относиться к жизни, как Аннамэтти и Икер, и в полной мере наслаждаться каждым отведенным мне днем.