Кайрис махнула рукой вдоль стола, окружая их всех серым щитом. Барт поднял руки, нахмурился как старый суровый мопс, и стал шевелить пальцами, вылепливая из воздуха прозрачную сферу размером с яблоко, висящую между его ладонями как гибкий кусок хрусталя.

У Кайрис стала медленно отпадать челюсть, она поймала Верин взгляд и сделала спокойное лицо, но шок в глазах выдавал то, насколько она потрясена всем происходящим. Барт мял пространство, сворачивая сначала в бублик, потом в узел, потом разделил на две параллельные окружности и радостно сунул руку в одну из них.

Рука появилась из второй, пошевелила пальцами, Барт выдал весёлый победный клич и вытащил руку обратно, посмотрел на Кайрис и объявил:

— Работает! А что ты дальше планировала делать?

Кайрис раскрывала и закрывала рот, Вера поняла, что в данный момент её планы не идут дальше попыток осознать происходящее и смириться с реальностью, она была в шоке, и немного зла, беспредметно, просто на ситуацию.

Барт понял, что ответа не дождётся, пожал плечами и опять сунул руку в кольцо, радостно помахал ею самому себе, рассмеялся.

Вере хотелось посмотреть на министра, но она пока держалась, решила смотреть на Кайрис. Кайрис вернула ей взгляд и тихо сказала перехваченным голосом:

— Поздравляю, теперь у тебя есть телепорт, который перемещает внутри нашего мира напрямую, минуя междумирье.

Барт замер и округлил глаза:

— В смысле? Это и был твой план, сделать принципиально новый телепорт?!

— Да.

— Это значит… что всё получилось? — он осматривался, заглядывая в глаза по очереди всем, как щенок, который пытается по лицам окружающих людей понять, хороший ли он мальчик.

— Всё получилось, да, — ровно сказала Кайрис, — поздравляю. Осталось только смасштабировать до размеров дверного проёма и расставить где надо. И в амулет это упаковать каким-то образом. Я пока не представляю, каким, но я думаю, ты справишься, — кивнула на книги и тетради на столе: — Можешь пользоваться, принесёшь потом.

— Да я запомнил всё, — неуверенно пролепетал Барт, в который раз переводя взгляд с одного на другого взрослого, и начиная подозревать, что хороший мальчик здесь всё-таки не он.

Кайрис сняла щит и молча ушла, Барт помрачнел и аккуратно собрал своё творение в ладонь, посмотрел на Веру, спросил:

— Попробуем?

— Сначала испытания, — сказал министр, — потом проверка и все протокольные инстанции. Потом приходи за наградой.

Барт распахнул глаза, как будто только сейчас вспомнил, что за изобретение полагается награда, засиял, и тут же потух, посмотрел на заваленный книгами стол Кайрис, потом на Веру. Вера набрала воздуха, но министр заговорил раньше неё, высокомерным презрительным тоном:

— Ты победил, и ты получишь награду. Кайрис знала, что двоим я не заплачу, могла и не показывать тебе расчёты, её никто не заставлял. У неё была вся эта информация, но найти ей применение у неё мозгов не хватило, а у тебя — хватило. Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что ты гений, а она — нет. Таков мир, и таков ты, используй это так, как хочешь, и никогда за это не извиняйся.

С лица Барта медленно сходило выражение потерявшегося щеночка, взамен появлялась очень взрослая циничная ухмылочка. Министр отражался в лице Барта, как в зеркале, это преображение было настолько пугающим, что Вера ощутила желание отойти, чтобы эти эмоции её не касались даже краем. Ей не хотелось в этом участвовать и не хотелось даже знать, что это когда-то где-то было, это вызывало отторжение и отрицание, жажду побега от реальности.

Она отвернулась, Барт поклонился и ушёл телепортом, министр стоял где-то у Веры за спиной, и она ощущала холодную тяжёлую благодарность судьбе за то, что на нём амулет, и поэтому она его не ощущает.

— Госпожа Вероника?

Его тон был таким самодовольным, как будто он обыграл весь мир, она ответила:

— Что?

— Ничего не хотите сказать?

Она проглотила всё то, что могла бы сказать, если бы они сидели вместе на какой-нибудь уютной кухне, когда-нибудь месяц назад, когда в её жизни не было никаких мужчин, кроме министра, и он это понимал, и вёл себя очень скромно и воспитанно, до поры упрятав поглубже свою хищную эгоистичную сущность. И сказала:

— Я не чувствую себя вправе критиковать вашу политику работы с подчинёнными.

— Это правильно, — довольно усмехнулся он, — но я имел в виду другое.

— Например?

— Например: "Спасибо, господин министр, что потратили такие деньги и добились такого быстрого результата, и я теперь могу телепортироваться без боли и страха, любое количество раз в день".

Говорить ему, что проблема уже решилась, было во-первых поздно, во-вторых как-то некрасиво, поэтому она молчала.

«Но если учесть, что кошмары сменились дворцом, то это тоже организовал министр, хоть и невольно. Да и телепортироваться мгновенно, без задержки в минуту, может оказаться удобно.

Но с другой стороны, если я не буду видеть дворец, то могу пропустить много интересного. Но ему я об этом не скажу.

Ладно.»

Она полуобернулась и медленно кивнула:

— Спасибо.

Министр с ироничной укоризной фыркнул:

— Ого, впечатляет.

Вера закрыла глаза, глубоко вдохнула и с каменным спокойствием поинтересовалась:

— В каком виде вам угодно получить от меня благодарность?

Он молчал, она не видела его лица, потому что прикладывала бешеные усилия, чтобы не видеть. Но слышала отчётливо.

— Ни в каком, забудьте.

Прозвучало равнодушно и прохладно, но Вера уже слышала этот тон, на балу, когда Рональд прошёлся по репутации матушки министра Шена, он отвечал таким же тоном, но его это сильно задело тогда, как задело и Верино "спасибо" сейчас, она и без амулета могла это сказать.

«А чего он ждал? Что я ему на шею брошусь, или в ноги упаду? Поклона ждал? Приглашения на пир в его честь? Оды в стихах?»

Она не собиралась делать ничего из этого, и вообще не ощущала желания с ним общаться, осадок от их разговора в лазарете дополнился свежими впечатлениями от министерской справедливости и воспитания детей, всё это вызывало желание просто держаться от него подальше, как можно дальше.

— Какие планы? — ровно спросил министр.

— Я заказала ужин, дождусь и пойду к Доку. Потом продолжу заниматься письмами.

— Ваши письма сгорели во время взрыва.

Прозвучало без малейшего сожаления, Вера даже посмотрела на него, чтобы убедиться — да, он не жалел, он прикладывал усилия, чтобы не выказать радость от такого удачного совпадения. Вера чуть улыбнулась и опустила глаза, сунула руку в карман, щупая твёрдый шнур конверта, тихо сказала, не сдержав волнующего предвкушения в голосе: