За каждый уничтоженный танк красноармейцев и их командиров представляли к правительственным наградам. И это на первых порах дало неплохие результаты. По крайней мере, все попытки передовых и разведывательных отрядов 17-го армейского корпуса противника сходу переправиться через очередной водный рубеж были успешно отражены.

Однако на других участках фронта обстановка с каждым днем только ухудшалась. И уже утром 7 июля Потапов получил приказ: до 9-го числа отвести войска 5-й армии на Коростенский укрепленный район, прикрывающий с северо-запада подступы к столице Украины.

На то время в нем насчитывалось всего 439 долговременных сооружений, построенных в период 1931–1934 гг., из них основная масса – 427 дотов – были пулеметными и лишь 12 артиллерийскими. Имелось также 14 КП[104] и НП[105] да одно убежище. В период 1938–1939 гг. были построены еще 14 артиллерийских дотов, но в них прочему-то не оказалось вооружения.

Полевое оборудование Коростенского УРа состояло из 20 тысяч погонных метров траншей и ходов сообщения, а также 120 километров проволочных заграждений, но и первые, и вторые пришли в негодность еще до начала боевых действий. Линии связи в основном были проложены над землей. Их общая протяженность составляла менее сотни километров, чего не хватало даже для обеспечения надежного управления в звене батальон – рота – дот.

Постоянный гарнизон укрепрайона, содержавшийся перед войной по сокращенному штату, состоял из двух пулеметных батальонов и пяти взводов капонирной артиллерии, но к 1 июля его состав увеличили до шести пулеметных батальонов и одного запасного.

На вооружении состояло 16 орудий 76-мм калибра, 919 станковых и 309 ручных пулеметов.

Основным недостатком являлось плохое оснащение артиллерией, отсутствие противотанковых препятствий, необеспеченность системы управления.

В целом Коростенский УР мог усилить оборону полевых войск в плане противостояния пехоте, но был слаб в противотанковом отношении.

Поэтому Михаил Иванович приказал всем командирам соединений и частей оперативно организовать инженерные работы, в ходе которых вырыть окопы полного профиля, установить строгий порядок и охрану в войсковом тылу и на путях отхода.

Но только его войска начали эту работу, как начальник оперативного отдела штаба ЮЗФ полковник Иван Христофорович Баграмян передал командарму Потапову очередной приказ Кирпоноса: «Подчинить себе 19-й мех-корпус и 7-й стрелковый корпус и поставить им задачи, руководствуясь теми целями, которые указаны армиям последней директивой», то есть Потапову снова предлагалось взять на себя часть ответственности за оборону Новоград-Волынского!

Пришлось заново изучать состояние укрепрайона. Передний его край проходил в основном по правому берегу реки Случь, отклоняясь от нее на 10 километров к востоку.

Всего в нем имелось 216 долговременных сооружений со средней плотностью 1,8 дота на один километр фронта. Они были расположены в одну линию, лишь в некоторых районах – в 2–3, эшелонируясь до четырех километров по глубине.

Постоянный гарнизон до войны состоял из одного пулеметного из четырех рот и 10 взводов капонирной артиллерии.

Из табельного вооружения имелось 76-мм орудий – 39, станковых пулеметов «максим» – 423, ручных пулеметов – 212. Но так как в полосу 5-й армии входил не весь Новоград-Волынский УР, а только его северная часть, то и на долю ее войск приходилось около 50 процентов его долговременных сооружений и табельного вооружения, то есть дотов – 110, 76-мм орудий – 20, станковых пулеметов – 210, ручных пулеметов – 110.

Правда, с первых дней войны командование старалось привести укрепрайон в полную боевую готовность: откапывались засыпанные землей доты, на них спешно устанавливалось табельное вооружение, подвозились боеприпасы…

Однако завершить эту работу к началу боевых действий не удалось.

Шестого июля фашисты предприняли первую попытку атакой с ходу овладеть городом Новоград-Волынский, но понесли значительные потери и беспорядочно отступили на исходные позиции.

Однако уже на следующий день силами 14-й танковой дивизии и 215-й мотодивизии 3-го мотокорпуса совместно с подтянутой к ним 299-й пехотной дивизией при поддержке тяжелой артиллерии и авиации противнику удалось подавить несколько дотов на западной окраине Новоград-Волынского. В это же время на юге части 13-й танковой дивизии вермахта вышли к реке Случь и форсировали ее в районе Гульска[106] небольшими подразделениями мотопехоты, следом за которыми туда стали подтягиваться танки.

Но дальнейшее наступление было задержано упорным сопротивлением частей укрепленного района и советских полевых войск.

Впрочем, иллюзий Потапов не питал, понимая, что это ненадолго. Ибо противник сумел создать на его участке обороны решающее превосходство в силах и средствах: по пехоте – и 1,5 раза, артиллерии – в 3,5 раза, танкам – в 70 раз! Кроме того, наша артиллерия ощущала острый недостаток в бронебойных снарядах.

На южном фасе[107], входившем в полосу ответственности 6-й армии, к исходу 7 июля сложилась еще более тяжелая обстановка.

48-й мотокорпус и 55-й армейский корпус противника, отбрасывая к востоку и юго-востоку обессиленные напряженными боями части 36-го и 49-го стрелковых корпусов, вышли к реке Случь. 11-я танковая дивизия вермахта, прорвав линию долговременных сооружений, устремилась на Бердичев.

Утром 8 июля немцы возобновили атаки на всем фронте группы полковника Бланка.

К вечеру оборона Новоград-Волынского УРа была прорвана.

Этим событием и закончилось приграничное сражение Юго-Западного фронта, плавно перешедшее в ожесточенную битву за Киев, в ходе которой 5-й армии предстояло играть весьма активную роль…

Хаммельбург.

3 октября 1943 года

– Что это ты бормочешь себе под нос? – проснувшись, первым делом поинтересовался Михаил Иванович, сразу же заметивший Ковина, склонившегося над тетрадкой в правом углу – после недавнего визита Вронского администрация лагеря милостиво разрешила ученому снова поселиться в одной комнате с командармом Потаповым.

– Стихи пишу! – отмахнулся Тимофей Егорович.

– Прорвало наконец?!

– Вроде того…

– И что тронуло вашу душу, дорогой товарищ Пушкин? С самого-то утра!

– Ты.