И?!

Если так сильно любила, так сильно сокрушалась о нем, то чего так быстро забыла? Кем успела заменить? Или не меняла? Или Ветров, отбывая наказание, каким-то образом нашел пути и возможности помочь любимой женщине с выплатой карточного долга ее непутевого мужика?

Да, не сходилось ничего! Не сходилось!!!

На свободе Ветров этот пробыл совсем недолго, не успев освободиться за кражу, он тут же сел за убийство четырех человек. Когда, когда Алла могла полюбить его?! И как же тогда его отношения с погибшей девушкой? Он с ней встречался, ходил к ней в гости. Она, по слухам, ждала его из тюрьмы. Он к ней вернулся после первого срока. И накануне гибели скандалил на лестничной клетке с ней. И что самое главное – он сбежал, чтобы найти ту сволочь, которая его Цыпу убила, – конец цитаты.

– Не сходится, – произнесла Арина вполголоса, когда они с Перцевым вышли из квартиры и направились к лифту.

– Что именно?

Он спокойно шел рядом, не приставал, рук не распускал и, кажется, тоже размышлял. Лоб его избороздили морщины, а губы были плотно сжаты.

– Все не сходится! – Арина выложила ему все свои сомнения, нажала кнопку вызова лифта. – И что?

– А может, он Цыпой как раз Митину и называл? – предположил Сашка, вошел в лифт.

– Ага! На тот момент, когда он побежал, Алла была еще жива.

– Точно! Именно так! А ты молодец, Воробьева, – похвалил ее Перцев и загадочно поиграл бровями. – А никто еще не был уволен вместе с Ветровым, дорогуша? Или ты так обрадовалась, что на другие фамилии и внимания не обратила?

– Да обращала я, Саш, обращала внимание. Список был невелик. Причем в списке этом: двое – уволившиеся в связи с уходом на пенсию. Один из-за травмы ноги, потом восстановился и до сих пор работает, я уточняла. Две женщины. И Ветров. Все!

– Ну да, больше никто не подходит. – Они вышли на улицу из подъезда, двинулись к машине. – Теперь куда?

– Не знаю. Голова кругом, – честно призналась Арина. – Мать может что-то знать, но не готова она еще к откровениям. Да и учитывая ее протест против участия в этом расследовании ее мужа, можно предположить, насколько она будет откровенной.

– Да уж… – Перцев помог ей усесться, сел сам, завел машину, подождал, пока запотевшее стекло высохнет, двинулся с места. – Поехали домой тогда, Ир.

– Поехали, – она поежилась, вспомнив его хулиганство у машины и в подъезде. – Только ты это. Перец, веди себя прилично, ладно?

Он не ответил и даже не кивнул. Сделал вид, что не расслышал. Можно ли это было понимать как его готовность к дисциплинированности или нет? Попробуй разберись.

– Нам надо найти ее ухажера, – нарушил молчание Перцев лишь единожды по дороге. – Найдем его – найдем ответы на вопросы. Если мать не знает, могла Соня знать, кто был для Аллы таким щедрым. А вообще-то, Ир, я все больше склоняюсь к мысли, что…

– Что Ветров убийца? – кивнула она догадливо.

– Да. Все ведь в этом случае сходится. Все!

– Ну да, – нехотя признала Арина. – Он сбежал, добрался до Аллы Митиной, убил ее. Вопрос: зачем? Он ведь сбежал, чтобы отомстить. Получается, отомстил ей? Какое отношение она имела к гибели четырех человек? Скорее всего, никакого!

– А может, имела? Не прямое, косвенное. – Перцев остановился на светофоре, повертел головой. Кивнул в сторону кафе… – Может, по мороженому съедим, а, Ир?

– Мороженое?! Сдурел?! На улице и так холодно, еще мороженого для полного счастья не хватает. Ты, Перец, как предложишь что-нибудь, так предложишь. Домой хочу. Хочу подумать…

Подумать дома он ей не дал. Сначала запросил картошки печеной из духовки. И Арина послушно разложила полтора десятка крупных картофелин на решетку. Потом киселя запросил клюквенного. Хорошо, у нее пакетик замороженных ягод был, а то хоть собирайся и в лес. Сам он тоже без дела не сидел. Вытащил с кухни всю грязь. Выволок, наконец, громадное мятое корыто. Часа полтора пыхтел, мусоля по полу мокрыми тряпками, вымывая цемент, песок, глину. А потом ушел куда-то. И долго-долго не возвращался. А вернулся с охапкой поленьев.

– Мы сейчас с тобой, Ирка, камин будем разжигать, – пообещал он ей с улыбкой и принялся укладывать поленья в камин.

– А уже можно? – Арина подошла ближе, в руках у нее было по помидору, из которых она намеревалась приготовить салат.

– Можно. Облицовка-то, она скорее для декоративных целей, для красоты то есть.

– Я поняла.

– А для огня уже все готово. Ну, давай поджигай, хозяйка.

Она засуетилась. Отнесла обратно в миску помидоры, вытерла руки, одернула спортивные штаны, будто складки на коленках могли как-то помешать. Взяла из его рук громадную подпаленную спичку и поднесла ее к бумажному комку, Перцев его подсунул под самый низ дровяной горки. Бумага мгновенно вспыхнула, съежилась, огненные языки полезли вверх, пару минут древесная кора настырно дымила, а потом все же занялась пламенем.

Арина распрямилась, встала рядом с Сашкой. Едва ощутимо ткнула того в бок.

– Горит!

– Горит, – кивнул он, довольный. – И труба хорошо тянет, и тепло отлично идет. Устроим пикник у огня, Ир?

Она неуверенно пожала плечами.

И хотелось, и боялось. Сейчас он швырнет на пол у камина овчинную шкуру, набросает подушек, выключит свет. Что потом? Потом подразумевался ужин с бутылкой вина, звоном соприкасающихся бокалов. А дальше? А дальше он снова может начать ее целовать. И как быть в таком случае? Отпихнуть она его не сможет, потому что он сильный и потому что…

И потому что захочет ли она его отпихнуть?! Она давно одна. Целую вечность, кажется, ее никто не целовал, не обнимал, не трогал. Его прикосновения сегодня оказались очень волнительными. И как бы она ни возмущалась вслух, глубоко внутри она не чувствовала себя оскорбленной. Даже чуть-чуть, немного совсем, ощущала себя желанной.

Перцев не дождался ее ответа, ушел из кухни. Где-то топал наверху, привычно гремел и чертыхался. Арина вернулась к плите. Достала из духовки картошку, очистила, залила топленым маслом и посыпала сверху свежей петрушкой вперемешку с сельдереем. Нарезала салат, потом достала копченую семгу и тоненькими дольками устелила красивую большую тарелку. Долго смотрела на бутылку вина в холодильнике: доставать или нет. Потом решила, что пока это лишнее. Перцев сам решит.

Он вернулся со скомканной овчиной под одной подмышкой и тремя подушками, которые стянул с дивана в гостиной, под другой. Швырнул все на пол у полыхающего камина. Расстелил шкуру, отряхнул, разложил подушки. Потом полез к выключателю. Щелкнул им, не забыв перед этим опустить штору на окне. Встал у огня, уперев руки в бока. Смотрел то на пламя, то оглядывался на нее. Потом с мальчишеской улыбкой пробормотал:

– Здорово!

– Здорово, – подтвердила Арина, стараясь говорить спокойным, ровным голосом, хотя очень волновалась.