Джо чуть было не задохнулась от негодования:

— Послушай, что ты несешь, Чейз. Ты выдумываешь оправдания, чтобы прятаться от реальности, и пытаешься оправдаться психологией, присущей гостям паршивого ток-шоу. Единственное, в чем причина всего этого, так это в том, что ты просто боишься.

— Чертовски боюсь.

— Тогда какого черта рассказывать мне все это, вместо того чтобы вышвырнуть меня, пока я не проникла в твою жизнь или твое сердце?

— Я не боюсь рисковать, Джо. Я просто не хочу играть в игры, в которые играла Лорна.

— Зачем тебе в них играть, ведь она уже выиграла?

— Нет, не выиграла…

— Как бы не так. И она продолжает выигрывать. Каждый раз, когда в твоей жизни происходит что-то отдаленно напоминающее ту давнюю историю, Лорна побеждает снова и снова. Ты, должно быть, очень ее любил.

— Дело было даже не в любви. Дело было в том, как она поступила с моими картинами. После этого я несколько месяцев не мог взять в руки кисть, пока не вернулся домой.

Джо казалось, что она и без того поняла его страх, но его отчаянный взгляд и то, как тихо он это сказал, как будто это признание шло из самых глубин его измученной души, разбудили в ее сердце боль, такую резкую и невыносимую, что она поняла: никогда она не сможет втянуть его в отношения, способные нарушить покой, обретенный им в «Тауэр-Си».

Джо снова попыталась уехать, но он поймал ее за руки и почти вырвал из седла.

— Ты сказала, что я трус, Джо. Теперь твоя очередь. Не обманывай себя и меня и не пытайся отрицать, что ты чувствуешь то же самое. Если бы тебе пришлось выбирать между мной и карьерой, ты знаешь, что бы ты предпочла.

Джо закрыла глаза. Вместе с гневом ее покинули и силы.

— Да, мне тоже причинили боль, Чейз. Но я не отказалась от надежды найти человека, который сможет полюбить во мне все: и женщину, и писателя.

Даже после того, как Чейз обидел ее — и, она знала, обидит еще не раз, — она готова была попробовать снова. Боль — такая же часть жизни, что и радость, а она хотела жить.

— Ты еще когда-нибудь будешь выставляться? — спросила она тихо, глядя в его холодные голубые глаза, затуманенные старой болью.

Чейз покачал головой и грустно улыбнулся:

— Нет.

— Это самая грустная часть твоей истории.

Он притянул ее к себе и поцеловал, понемногу успокаиваясь.

— Самая грустная часть истории была бы, если бы я оттолкнул тебя.

Джо улыбнулась, нежно разглаживая морщинки, разрезавшие его лоб.

— Нет, тебе не удастся прогнать меня.

И все же в душе она боялась, что рано или поздно он это сделает. Вряд ли они будут жить долго и счастливо и умрут в один день.

— Этим яблоням больше ста пятидесяти лет. Их посадил Мартин Коновер, мой прадед.

Джо посмотрела туда, куда указывал Чейз, и увидела старые ветвистые деревья, росшие на краю луга, где они впервые поцеловались.

— Антикварные яблони?

Чейз рассмеялся:

— Я так и знал, что ты это скажешь. Они, кстати, все еще дают яблоки, несмотря на то что у меня не хватает времени ухаживать за ними.

Он поскакал к лугу, к удивлению Джо. После разговора о прошлом Чейз перестал касаться чего-то личного, заострив внимание на своей настоящей любви — «Тауэр-Си». Джо казалось, будто она знает эту землю и людей, живущих на ней, — ее прошлое и настоящее.

Она просто слушала, наслаждаясь возможностью находиться с ним рядом, слушать мягкий глубокий голос, видеть светлую улыбку и легкую грацию его сильного тела. Джо старалась насытиться общением с Чейзом, как медведь, готовясь к зиме, стремится как можно плотнее набить желудок. А зима уже не за горами, и на этот раз она будет холоднее и безрадостнее, чем все предыдущие.

— Ты идешь?

Джо оглянулась и увидела, что Чейз смотрит па нее с нетерпением. Блеск его глаз не мог скрыть, какая ожесточенная схватка происходила у него в душе, как отчаянно он пытался побороть желание. Он протянул руку, и она немного пришпорила лошадь.

— Мне почему-то кажется, что ты намеренно привел меня сюда, — поддразнила она, когда его пальцы схватили ее руку.

— А ты что-то имеешь против?

— Я знаю дорогу домой.

— Я это учту, — ухмыльнулся Чейз, покрепче взяв ее за руку.

Джо улыбнулась и постаралась освободиться.

— Знаешь, Чейз, мы рискуем повторить то, что произошло, когда мы были здесь в прошлый раз.

Он поднял брови, его глаза вспыхнули синими огоньками, а ноздри раздулись, как у волка, который вынюхивает добычу.

Джо вдруг стало нестерпимо жарко. Но это было не только от смущения.

— Я имею в виду, что сюда вновь может наведаться кто-то из «Рокинг-Ви».

— Вряд ли, — ответил Чейз, его голос звучал глубже, чем обычно. — Сюда мало кто забредает, в основном все предпочитают гулять ближе к дороге. Впрочем, я уже подумал об этом.

Он взял ее за руку и направил лошадей к большой развесистой иве, ветки которой спускались к воде. Чейз спрыгнул с лошади и, аккуратно взяв Джо за талию, снял с седла. Джо от удивления вцепилась в его плечи. Он прижал ее к себе, сделав несколько шагов назад. Ему удалось удержать равновесие и не дать ей упасть, но он так и не отпустил ее.

Страсть, которую не могли скрыть его ресницы, близость его сильного тела разбудили в ней непреодолимое желание. А вместе с ним и страх. Ее бедра прижимались к нему, и единственное, чего ей сейчас хотелось, — это сорвать одежду и почувствовать его внутри себя. Это было какое-то животное желание, и это ее напугало.

Чейз, должно быть, почувствовал, как она напряглась. Он взглянул на нее спокойнее и опустил на землю. С неохотой он позволил ей сделать небольшой шаг назад, но продолжал держать за руку. Другой рукой он отвел ветки ивы в сторону.

Сердце Джо по-прежнему бешено колотилось, дыхание стало прерывистым. Она взглянула туда, куда указывал Чейз. Ветки ивы свисали до земли, создавая естественный шатер, сквозь который то здесь, то там пробивались солнечные лучи. Небольшой холодильник стоял возле ствола дерева, рядом с ним расположился тяжелый деревянный сундук, на котором лежало аккуратно свернутое стеганое одеяло.

— А где же гравюры? — спросила она, стараясь спрятать за этой шуткой смущение, вызванное поспешностью и предусмотрительностью Чейза.

— Мне просто хотелось сделать для тебя что-то приятное, Джози. Поблагодарить тебя за все, что ты для меня делаешь.

Ее щеки вспыхнули от удовольствия: не так часто ей приходилось слышать от него комплименты. Она наблюдала за тем, как он открыл холодильник и достал оттуда жареного цыпленка, свежие фрукты и черничное печенье.