В эту минуту я ненавидела его как никогда. Каждая клеточка моего тела словно кричала: «Да, я смею тебе возражать! Я не стану этого делать!» Но пришлось держать себя в руках, хоть это и стоило мне нечеловеческих усилий.

Я не могла его потерять. Я все еще ощущала дьявольский взгляд серых глаз Ригана.

– Хорошо, – согласилась я скрепя сердце.

– Костюмы и грим за сценой, в гримерках, которые мы там устроили, – пояснила высокая девица, скрывая торжествующую улыбку.

В самом скверном настроении я побрела к гримеркам за сценой. Это оказались небольшие палатки, внутри которых обнаружилось кое-что из театрального антуража: туалетный столик, стул и вешалки, на которых висели костюмы: два мужских и два женских. Я выбрала тот, что больше подходил мне по росту, и надела его, полыхая отчаянной ненавистью ко всему миру.

Я даже не слишком старалась проявить фантазию, нанося грим. Я нанесла на лицо толстый слой белил, намазала красным губы и приделала клоунский нос. Последним штрихом стал зеленый парик. Когда я была готова, то посмотрела в зеркало и показалась себе очень смешной в этом клоунском одеянии в разноцветных заплатках, с огромными подплечниками и в чулках разного цвета.

Ну что ж, если подумать, по жизни я и есть клоунесса. Или даже не клоунесса, а целый цирк!

Я набрала в грудь побольше воздуха, собрала всю свою храбрость и вышла. Чертовы организаторы уже ждали меня снаружи. Они оглядели меня с ног до головы, подавляя смешки. Мне захотелось оторвать чертов нос и запустить в рожи этим богатеньким деткам.

– Что это за представление? – обреченно спросила я. – Что я должна делать?

– Это знали только устроители шоу, – пожала плечами высокая девушка. – Ты лишь должна выйти на сцену и что-нибудь сымпровизировать. Чтобы через двадцать минут была готова!

Всего двадцать минут. А я еще должна успеть придумать какие-то импровизации. Вот ведь принесла нелегкая! Что я могу придумать? Ближе всего мне в эту минуту был образ клоунессы-убийцы, но вряд ли он развеселил бы детишек.

Так или иначе я не стала спорить. Поднялась на сцену по лесенке, твердя себе, что все скоро закончится. Хотя… Как только я увидела толпу студентов Тагуса и детей, возбужденно привстававших на скамейках, чтобы меня разглядеть, от всеобщего внимания у меня похолодело в желудке. Я на миг застыла – не потому, что растерялась; сталкиваясь с трудностями, я чувствовала себя даже более уверенно, чем обычно, но в этом идиотском клоунском наряде… я чувствовала себя дурой.

Что мне делать?

Как я могу в этом выглядеть грациозной?

Почему организаторы снимают меня на телефоны?

Я нервно сглотнула, стараясь унять дрожь в руках. Я попыталась собрать всю свою уверенность, всю отвагу…

Но не могла. Не могла этого сделать. Не могла.

Я уже готова была броситься бегом со сцены, когда услышала:

– Отлично, начинаем!

Я мгновенно обернулась – и увидела Эгана, поднимавшегося по ступенькам. Он тоже был в костюме клоуна! С выбеленным лицом и красным носом! Признаться, это был самый сексуальный клоун, какого я видела в жизни, – в широких брюках, белой рубашке с короткими рукавами и… синем парике.

Но даже это было не главное. Главное заключалось в другом. Неужели он решил мне помочь?

Когда он остановился рядом со мной и принялся что-то весело и бодро говорить детям, да еще с таким энтузиазмом, какого я никогда в нем не замечала, я поняла, что он и впрямь хочет мне помочь.

Организаторы даже рты раскрыли от удивления.

– Уважаемая клоунесса Доска, – обратился ко мне Эган с преувеличенной церемонностью, чтобы развеселить детишек, – не будете ли вы так любезны помочь устроить мой зад на этом крошечном стульчике?

Клоунесса Доска? Я? Это он серьезно? Но почему? Только потому, что у меня плоская задница?

Несмотря на очевидную оскорбительность этой клички, она меня определенно воодушевила, как и вытянутые физиономии организаторов. И я решила помочь Эгану в импровизированном представлении, что, кстати, оказалось очень увлекательно.

– Боюсь, милейший клоун Окорок, ваш шикарный зад и впрямь не уместится на этом ма-а-аленьком стульчике, – пропищала я ему в тон, вызвав взрыв детского смеха.

Нам пришлось проявить немалую изобретательность, зато вскоре мы завоевали безусловное признание детской аудитории. Под конец Эган вытащил на сцену одного из мальчиков, принялся загадывать ему загадки, а потом мы втроем даже станцевали, составив маленький хоровод. В эти минуты Эган казался совсем другим человеком, способным заботиться о других, способным беззлобно смеяться. Невольно подумалось, что, возможно, на самом деле он и не убийца…

Но он им был. Он убийца, от этого никуда не деться. И я должна это доказать. Я гнала прочь любые другие мысли.

Когда представление закончилось, я первой спустилась со сцены. Войдя в гримерку, стянула парик и красный клоунский нос. Я даже вспотела от неловкости. Затем стащила клоунскую рубашку и осталась в одном лифчике, собираясь натянуть свою одежду. И тут в гримерку неожиданно вошел Эган. Я невольно прикрылась рубашкой. Он даже не вздрогнул, лишь подошел к зеркалу, взял влажные салфетки и принялся стирать грим с лица.

– Ну, как я выгляжу? – спросил он, увидев в зеркало, с каким удивлением я на него смотрю.

Увы, веселого дружелюбного Эгана больше не было.

– Неплохо, – сказала я, чувствуя, что должна что-то добавить. – Спасибо за помощь.

– Потом не говори, что я ничего не сделал для тебя, – ответил он.

Признаюсь, меня разозлил его снисходительный тон, и тут же проснулась самая неприятная часть моей сущности, которая активировалась только рядом с ним.

– Так ты ничего и не делаешь, – фыркнула я.

Он обернулся, все еще вытирая влажным полотенцем лицо, хотя грим уже смыл, и снова стало видно, какая у него безупречная кожа, а потом подошел ко мне. Я не знала, куда деваться, потому что меня по-настоящему удивило, с чего это он вдруг решил сократить дистанцию. Он встал совсем рядом, такой высокий и мощный, скривив губы и поведя плечами.

– А может, я хочу начать все сначала, – сказал он.

Его голос звучал мягче, почти… вкрадчиво?

– Но почему? – растерянно спросила я.

На его лице выступила высокомерная улыбка. Еще один шаг ко мне. Еще больше недоумения в моей голове.

– Порой ты задаешь такие глупые вопросы, – прошептал он. – Ты моя девушка, так что…

Я нервно сглотнула.

– И что?..

– А вот что…

И в эту минуту нас перебил чей-то сердитый голос:

– Какого хрена тебе надо? Почему ты меня так называешь?

Мы тут же разошлись по разным углам, как и положено. Сердитый голос, как оказалось, принадлежал