— А почему тебя перевели?

Вопрос я задаю спонтанно, не желая этого и тут же замолкаю, понимая, что копнула глубже, чем рассчитывала. Но Максвелл не удивляется — протягивает руку и пропускает сквозь пальцы выбившуюся из узла волос прядь.

— Лгать не буду. Возникли некоторые сложности и меня попросили сменить место работы.

— Что за сложности? — поднимаю бровь я, но тут же понимаю — на этот вопрос ответа уже не получу.

— Я расскажу тебе потом. Обязательно, — и Риндан вновь привлекает меня к себе, целуя в макушку.

Мы останавливаемся спустя полтора часа на каком-то придорожном постоялом дворе. Здесь тоже развернуто какое-то подобие ярмарки и, направляясь к удобствам, я мельком пробегаю глазами по вывешенным цветастым платкам и выложенным в ряд расписным пряникам.

Горячей воды в кране нет — я быстро ополаскиваю руки под струей ледяной воды, разглядывая свое отражение в зеркале и констатируя, что румянец мне идет.

Максвелл уже ждет меня у дилижанса. Он выглядит хмуро и украдкой подавляет зевок.

— Ты не спал, — напоминаю я, когда экипаж вновь трогается.

На этот раз мои слова без внимания не оставляют.

— Да, — покладисто кивает мужчина, — пожалуй, час отдыха мне не помешает.

Он засыпает, кажется, мгновенно — как только его голова касается моих колен. Чувствуя легкую тряску, я гляжу в окно, поглаживая мягкие волосы Риндана и слушая его мерное дыхание. Мы едем по проселочной дороге через лес — и толстые стволы высоких сосен, засыпанных снегом, порождают в моей душе ощущение беззаботности и легкости. А ещё — защищенности — такой, как была только в детстве.

В Нойремштир — маленькую туристическую деревушку — мы въезжаем через западные ворота. Караульный гвардеец быстро проверяет наши документы и шлепает красную печать на путевой лист. Разбуженный две минуты назад Риндан сонно хлопает глазами, напоминая мне мальчишку, которому рано утром надо в школу. Он недоуменно озирается, но на удивление быстро приходит в себя, доставая из внутреннего кармана пальто удостоверение и хмуро уточняя у гвардейца причину остановки.

— Внутреннее распоряжение, — не сдается тот.

Низкие ворота распахиваются, пропуская нас внутрь.

— Странно — впервые слышу о таком распоряжении, — замечает Максвелл, отодвигая оконную шторку. Внутрь экипажа тут же врываются отдаленные звуки музыки.

— Может, в связи с праздником, — допускаю предположение я.

— Или с близостью пустошей, — пытается шутить он.

Пустоши Шарры здесь действительно рядом — кажется, протяни руку и дотронешься до огромных обугленных валунов, стоймя стоящих на каменном, продуваемом всеми ветрами плато. Лобное место — общая могила многих сотен одаренных. Говорят, что даже сейчас, если прислушаться, можно услышать многочисленные крики и стоны тех, кого сожгли там несколько веков назад.

Я была на плато единожды и больше не хочу.

— Я забронировал нам жилье в гостинице у восточных ворот, — информирует тем временем Риндан, — далековато от центра, но зато номер приличный и кухня вкусная.

— Бывал здесь?

— Нет. На работе просветили.

Cловно подтверждая слова инквизитора дилижанс сворачивает в узкий переулок и, миновав его, выезжает на параллельную дорогу. Здесь уже царит атмосфера праздника — разноцветные светящиеся гирлянды, развешанные между столбами приветственно мерцают, а суета и прогуливающиеся люди наводят на мысли о том, что на ярмарке будет о-очень тесно.

— Люди — удивительные существа, — комментирует Максвелл, тоже выглядывая в окно, — пустоши рядом, а они совсем не боятся! Готов поклясться, в другие дни Нойремштир вымирает.

— Возможно, — не спорю я, — мне кажется, они просто верят в чудо.

— Или в стадный инстинкт, — хмыкает мужчина, — мысли о том, что если ты в толпе, то с тобой ничего не случится губительны уже сами по себе.

— Думаешь, в одиночку вероятность возрастает? — фыркаю я.

— Вероятность всегда одна и та же. Просто любят снять с себя ответственность.

Интересный разговор приходится прервать — дилижанс останавливается перед серым трехэтажным домом с очень скромной и практически незаметной вывеской.

Это дорогая гостиница. Очень — констатирую я, разглядывая обманчиво-скромный холл с простоватыми на вид диванчиками. Я знаю эту фирму — кажется, именно с ней заключен контракт на обустройство личных рабочих зон кардинала.

— Угловой люкс на третьем этаже, — невзрачный клерк, запакованный в серый сюртук, протягивает нам по странной на вид карточке. Я послушно тянусь к сумке за удостоверением, но служащий непреклонно качает головой, — у нас действует строгая конфиденциальность.

“И, кажется, четкая система рекомендаций” — добавляю я про себя, глядя, как Риндан забирает свою карточку и, подхватив наши сумки, направляется к лестнице.

Поднимаясь по ступеням, я тщетно пытаюсь игнорировать вертящиеся в голове мысли. Поездка вышла Максвеллу в копеечку — и я сомневаюсь, что он мог себе такое позволить на жалованье инквизитора. Но мужчину, кажется, не беспокоят финансовые вопросы — он как ни в чем не бывало шествует по короткому коридору и, добравшись до необходимой двери, прикладывает карточку к замку. Щелчок — и створка послушно распахивается, открывая нашему взору наше же пристанище на ближайшие два дня.

Номер роскошен — об этом свидетельствует все: и простая на вид мебель, и широкая кровать, застеленная покрывалом из вионнского королевского шелка, и стены, вручную расписанные почти незаметными узорами.

Максвелл тем временем чувствует себя, как рыба в воде. Помогает снять мне шубку, вешает в шкаф свое пальто и, сбросив сапоги в небольшой прихожей, тянет меня внутрь.

— Я закажу обед.

Часы обнаруживаются на каминной полке. Короткая стрелка тянется к двойке — а значит, в дороге мы провели немного больше времени, чем следовало.

— Как себя чувствуешь? — поворачивается ко мне инквизитор, уже держа у уха трубку магического передатчика.

— Вроде неплохо, — я прислушиваюсь к себе. И вправду: живот уже не болит — так, тянет, да и то, если обратить внимание. Поэтому на подобные пустяки уже не обращаю внимания — пересекаю комнату и с любопытством выглядываю наружу.

Окна комнаты выходят сразу на две стороны — и сейчас перед моими глазами темный провал узкого переулка, едва подсвеченного фонарями. Но все меняется, стоит мне поднять глаза выше — через улицу располагается каток. Прозрачная низкая ограда, украшенная яркими огнями, манит присоединиться к людскому круговороту на льду. Небольшое праздничное древо, расположенное по центру катка, огорожено забором повыше — явно от излишнего человеческого любопытства и шаловливых рук.

— Что так привлекло твое внимание? — Риндан подходит почти неслышно. Я чувствую мягкость рук на своих плечах и теплое дыхание, согревающее затылок. Инквизитор стоит сзади, совсем близко, но не прижимаясь — и эта незавершенная близость настолько возбуждает, что…