Накануне вечером в нескольких пунктах на границе появились отряды в польской форме. Изобразили перестрелки. В городишке Гляйвиц они ворвались на радиостанцию. Выкрикнули в эфир, что «пробил час германо-польской войны» и «сплотившиеся поляки сокрушат всякое сопротивление немцев». Гестапо выделило так называемые «консервы». Нескольких заключенных, осужденных на смерть. Они тоже были одеты в польскую форму, в карманы положили польские документы. Переодетые эсэсовцы прикончили их и скрылись. А подоспевшая германская полиция и журналисты смогли увидеть и заснять доказательства вторжения, трупы «польских солдат».

1 сентября Гитлер и Риббентроп обнародовали ноту о «польском нападении», и 56 дивизий вермахта ринулись через границу. Оборону поляков смяли, прорезали танковыми клиньями. Их союзницей считалась Франция. У нее насчитывалось 110 дивизий. А немцы, начиная наступление на Польшу, смогли оставить на западе лишь 23 дивизии. Как свидетельствовал Кейтель: «При наступлении французы наткнулись бы лишь на слабую завесу, а не на реальную немецкую оборону». Все могло кончиться одним решительным ударом. И Польшу спасли бы, и агрессора уничтожили. Но удара не последовало.

Британское и французское правительства долго обсуждали вствпление в войну. Все-таки пришли к выводу, что вступать в нее надо. Иначе невозможно было объяснить своим собственным избирателям, почему Гитлер плюет им в лицо, а они не реагируют, почему предают одного союзника за другим. Но войну объявили лишь 3 сентября, когда вооруженные силы Польши были основательно разгромлены. Однако и это сделали «для галочки». Чтобы политики смогли «сохранить лицо». Провели совместное совещание министров и командования и постановили: воздержаться от активных действий до максимальной мобилизации сил. Воздержаться даже от авиационных налетов на германские объекты (чего немцы в тот момент очень боялись). Войска вышли на позиции и бездействовали.

Польшей фактически жертвовали. Ведь за ней лежал Советский Союз. Гитлеру давали дорогу, пускай идет туда, сцепится с русскими. Не сцепились. 17 сентября, когда польская армия была разбита, сидела в окружениях или беспорядочно отступала, двинулись вперед советские армии. Брали множества пленных, занимали города. Кое-где происходили бои, но большинство населения встречало русских с радостью и облегчением. В Польше украинцы и белорусы оставались людьми «второго сорта», а сейчас они воссоединялись с братьями. Узнав о вмешательстве СССР, польское правительство и командование бежали в Румынию.

Советские части вполне дружески встретились с германскими. Отношения установились прекрасные. Часть офицеров, служивших еще до нацистов, воспитывалась в духе дружбы с Россией, издавна считала ее естественным союзником. Поверила, что наконец-то над временными разногласиями восторжествовал здравый смысл. Устраивались совместные «парады победы», культурно-массовые и спортивные мероприятия. Продолжались и политические переговоры. 27 сентября в Москву снова прибыл Риббентроп. На следующий день был заключен полномасштабный «Советско-германский договор о дружбе и границе».

Первые полки СС в Польше отличились, по отзыву Геринга, «образцовой храбростью». Но не только храбростью — жестокостью тоже. Айнзатцгруппа Гиммлера, продвигаясь вслед за войсками, начала запланированные расстрелы, привлекая для этого эсэсовские части. Военная верхушка отнеслась к этому брезгливо. 19 сентября начальник генштаба Гальдер записал в дневнике: «Требование армии: “чистку” начать после вывода войск и передачи управления постоянной гражданской администрации, то есть в начале декабря». Словом, делайте, что хотите, но не у нас на глазах. Впрочем, это было не требование, а скромное пожелание. Фюрер рассудил, что ждать декабря нецелесообразно, «чистить» нужно сразу, и генералы не настаивали. Всего в ходе этой кампании расстреляли около 6 тыс. человек.

А заслуги эсэсовцев Гитлер оценил высоко, позволил Гиммлеру формировать новые части, их численность возросла до 100 тыс. солдат и офицеров. Вырос и рейтинг рейхсфюрера СС в государственном руководстве. Его начали приглашать на узкие совещания в непосредственном окружении фюрера, он выдвинулся в ряд главных лидеров рейха.

Поле своей дейтельности он постепенно расширял. Еще в 1933 г. создал под своей эгидой группу «Анэнербе» («Наследие предков»), собирал как ученых, так и оккультистов. К 1939 г. он сумел развернуть эту группу в крупный институт, придал ему официальный статус и включил в структуры СС. Тут велись и научные, и псевдонаучные разработки, касающиеся «германской расы», появились отделы, занимающиеся медицинскими и техническими направлениями. Отправлялись экспедиции. Одна посетила Тибет, искала легендарную Шамбалу, древнюю магическую «мудрость», установила радиосвязь с резиденцией далай-ламы. Другие экспедиции лазили в Пиренеях по развалинам замков секты альбигойцев — разыскивали «святой Грааль», способный дать власть над миром. Посетили и Антарктиду.

Кроме того, рейхсфюрер СС очень озаботился воспроизводством «чистых арийцев». Ведь «жизненное пространство», которое будет завоевано, требовалось заселить! Для этого создавалась сеть заведений «лебенсборн» («источники жизни»). Провозглашалось, что зачать ребенка вне брака (но от арийца, желательно эсэсовца) вовсе не позорно, а почетно. Любая забеременевшая женщина могла обратиться в «лебенсборн». Ей помогали выносить и родить ребенка, выдавали пособия. А потом она могла отдать ребенка в специальные детские дома. А с началом войны по разным городам стали создаваться дома свиданий «лебенсборн». Для их обслуживания на добровольной основе записывались «патриотки» — девушки, вдовы, даже замужние женщины. Солдаты, приехавшие в отпуск, могли бесплатно переночевать там, выбрать по картотеке понравившуюся подругу и оставить в ее чреве свой «генофонд».

Территорию Польши Гитлер разделил. Западные области, раньше принадлежавшие Германии, включил в Третий рейх. На остальных землях было создано «генерал-гебернаторство», во главе его поставили Ганса Франка. А Гиммлер получил еще один высокий пост, был назначен «комиссаром Рейха по утверждению германской расы». Ему вменялось в обязанность «устранять пагубное воздействие иностранной части населения, представляющей опасность для Рейха и для сообщества германского народа». Для этого ему предоставлялась полная свобода действий.

После назначения Гиммлер издал собственную директиву: «Наш долг состоит не в том, чтобы германизировать Восток в старом значении этого слова, то есть преподавать тамошнему народу немецкий язык и германское право, а в том, чтобы обеспечить заселение Востока только чистокровными германскими народами». Те жители западных областей, которые до 1918 г. являлись гражданами Германии, могли восстановить свое гражданство. Их наряду с немцами принимали на службу, призывали в армию.

Но 1,5 млн «лишних» поляков подлежали выселению в генерал-губернаторство — на освободившиеся земли переселяли немцев. Депортацию осуществляли зимой, в суровые морозы, многие погибли по дороге. Часть поляков отправили на подневольную работу в Германию, 500 тыс. женщин определили прислугой в немецкие семьи (семьи членов НСДАП имели приоритет в получении рабынь). Инструкции для невольников и их владельцев разрабатывал лично Гиммлер. Прислуге запрещалось посещать общественные места, вступать в половую связь, хозяевам предоставялось право (и обязанность) пороть их за мелкие проступки, а за «саботаж» или даже «вызывающее поведение» требовалось передавать в гестапо. Надзирать за соблюдением этих инструкций также вменялось в обязанность гестапо.