У нее оборвалось сердце. Эрик перебудит весь дом.

Она стащила Уиллоу с постели и торопливо вытерла ее мокрое от слез лицо.

— Успокойся, Уилл. Возьми ребенка и угомони его. Да поторопись!

Едва Шона подняла Эрика из колыбели и передала Уиллоу, как дверь распахнулась.

В дверном проеме с зажженным подсвечником в руке стоял Коналл в наспех подвязанном халате.

— Что стряслось?

Если Коналл узнает, что няню его сына мучают порой ночные кошмары, то уволит ее без разговоров.

— Прошу прощения, — сказала Шона. — Я проснулась и увидела на стене тень. Спросонья решила, что к нам влезли воры, и закричала и разбудила ребенка.

— С Эриком все в порядке?

Коналл подошел к мальчику.

— Да. Он просто испугался. Уиллоу сейчас его успокоит. Можете возвращаться к себе.

Пропустив ее слова мимо ушей, Коналл взял плачущего малыша на руки, чтобы успокоить. Но при виде лица Уиллоу забыл все утешительные слова.

— Почему вы плачете, Уиллоу?

— Мои крики, должно быть… — встала между ними Шона.

Коналл вскинул вверх руку, заставив Шону умолкнуть.

— Уиллоу? — повторил он.

Уиллоу уставилась в пол, вытирая слезы.

— Мне приснился кошмар, милорд. Я испугалась. Простите, что потревожила вас. Простите, что разбудила ребенка. Это больше не повторится.

Коналл переключил внимание на плачущего малыша:

— Успокойся. Все хорошо. Большие мальчики не плачут.

Пока Коналл баюкал сына, Шона и Уиллоу надели халаты.

— Ну что, теперь лучше? — спросил он Эрика. Лицо малыша было мокрым от слез. — Сейчас ты опять ляжешь в кроватку, и Уиллоу даст тебе теплого молочка.

Пока Коналл укладывал мальчика в колыбельку, Уиллоу выскочила из детской.

— Послушайте, — повернулась к нему Шона, — я знаю, что вы думаете, но…

Но при виде угрюмого выражения на его лице прикусила язык.

— Я поговорю с вами утром. В моем кабинете. Ровно в восемь часов.

Уснуть она больше не могла. Но хуже было сознавать, что рассердила Коналла. Его гнев висел над ее головой дамокловым мечом. Минуты ползли с болезненной медлительностью, пока, потеряв терпение, она в отчаянии не сбросила с себя одеяло.

Шона поступила так, как считала правильным. Даже Уиллоу выразила ей свою благодарность за то, что пыталась ее прикрыть. Но в конечном счете это оказалось бессмысленным. Уиллоу не смогла выстоять под взглядом господина. Как овца не оказывает сопротивления хищнику, парализованная страхом, когда ее переворачивают на спину, так и Уиллоу сгибается под напором силы тех, кто над ней возвышается.

Перед назначенной встречей с Коналлом Шона решила, что использует весь свой арсенал оружия. Она надела свое лучшее платье — голубое с белым, которое, как говорили все в церкви, оказывало ей честь, — и спустилась в его кабинет.

Хотя она пришла точно в назначенный час, зная, что ему нравится пунктуальность, Коналл и Стюарт были уже там, когда Шона постучалась в открытую дверь. Их приглушенные голоса тотчас умолкли, усилив ее нервозность.

— Войдите.

Коналл сидел за большим столом. В ослепительных лучах солнца, которое светило в окно за его спиной, она не могла разглядеть его лица. Но, приблизившись, увидела скорбную линию рта и напряженную позу.

Он облокотился о столешницу.

— Вы разочаровываете меня, Шона.

Его слова оскорбили ее.

— Почему?

— Вы обманули меня вчера ночью. Я не терплю лжецов.

У Стюарта похотливым блеском загорелись глаза.

— Боже милостивый! И что у нас случилось прошлой ночью?

Коналл бросил на брата раздраженный взгляд, заставив его замолчать.

— Итак, Шона, что заставило вас притвориться, что это вы были причиной ночного инцидента?

— У меня не было выхода. Нам нужно было срочно успокоить Эрика, но тут вы ворвались в комнату, и мне пришлось что‑то придумать.

Стюарт повернулся к брату:

— Ты прошлой ночью ворвался к ним в комнату. Ах ты хитрец.

— Стюарт, пожалуйста. Шона, я сделал вас доверенным лицом. Это значит, что вы должны быть со мной всегда исключительно честны во всем. Особенно в том, что касается моего сына.

— Вашему сыну не грозила опасность.

— Это решать не вам. Я рассчитываю, что меня будут информировать обо всем, что происходит в моем доме.

— Все дети плачут. Не стоит из‑за этого расстраиваться.

— Расстраиваться? Он заходился от плача, разбуженный полуночными воплями вашей сестры!

Стюарт повернулся к Шоне:

— Уиллоу кричала? А что ее испугало?

— Обычный ночной кошмар. Такое изредка бывает. Время от времени. Хоть она очень старается вычеркнуть из памяти тот день, воспоминания порой всплывают во сне. А сейчас это произошло, потому что Эрик вчера напомнил ей нашего брата Кэмрана…

Коналл опустил голову.

— Я очень сочувствую тому, что вам пришлось перенести. Но не могу позволить, чтобы мой сын испытывал пагубное влияние последствий того эпизода.

Пагубное влияние. Эти слова жалом вонзились ей в сердце, и Шону охватило негодование, подобное тому, которое она испытала, когда какой‑то незнакомец бросил ей в лицо слово «слейтер». Но, сама того не ожидая, Шона промолчала. Она еще не сделала того, что должна была сделать. Спасти Уиллоу от увольнения. В доме не было лучше работы, чем ухаживать за сыном хозяина. Если Уиллоу пошлют трудиться в поле, неизвестно, что с ней может случиться.

Коналл почесал лоб.

— Боюсь, мне придется подыскать для Уиллоу другое занятие.

— Вы не должны этого делать. — Шона подлетела к столу. — Она так хорошо обращается с вашим сынишкой. Ей нравится с ним нянчиться. За ней Эрик как за каменной стеной. Вам и вправду не о чем беспокоиться. У нее больше не будет ночных кошмаров. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

— Я не могу этого допустить.

— Пожалуйста, не отсылайте ее на другую работу. Ей очень нравится присматривать за Эриком, и она благодарна вам за доверие в столь важном деле. Вам во всей округе не найти другой такой няньки. Более того, — добавила Шона, тщательно взвешивая слова, — я тоже буду вам благодарна.

Значение ее слов не осталось незамеченным. Глаза Коналла вспыхнули на миг сладострастным огнем, но он тут же вернулся к обсуждаемой теме:

— Я подумаю.

— Спасибо. — Шона судорожно сглотнула. — Милорд.

Почтенное обращение заставило его вскинуть брови. Шона надеялась, что умиротворила его и что теперь он не уволит Уиллоу. Чтобы не сказать ему что‑нибудь лишнее, что могло повлиять на его решение, Шона направилась к двери.