- Ты нашёл меня, - камень погас, и Роуэн выкинул его в воду. – Надеюсь, ты закончил издеваться надо мной и в следующий раз будешь не таким смелым.

Игнорируя его угрозу, маг вслепую схватил хазнеф за запястье. Его плоть была такой же холодной и твёрдой, как у угря.

- Я пришёл не издеваться над тобой, - сказал Вангердагаст. – Убить тебя или попросить помощи. Посмотрим.

- Посмотрим на что? – Спросил Роуэн.

- На то, что стало с Таналастой.

Гнев исчез из глаз Роуэна. Он отвернулся, погрузив тоннель в темноту.

Думая, что его добыча ускользает, Вангердагаст рванул вперед и врезался в спину хазнеф.

- Я оставил её с Алусейр, - начал хазнеф. – И отправился за тобой. Когда я видел её в последний раз, они направлялись к Гоблинской Горе. Это все.

- И ты уверен в этом?

Хазнеф взял мага за плечо и повёл вперед, на уступ, на котором они были раньше.

- Возможно, это было через день после Битвы в Болотной Пустоши, - начал Роуэн.- Тела твоих людей лежали на земле, а орки все еще грабили их. Я нашёл записку от Алафондара, спрятанную в его подзорной трубе. Она гласила, что кто бы не нашёл её, должен отправиться к королю и предупредить его о надвигающихся бедствиях. Я уже хотел было двинуться к Гоблинской Горе, но тут у края болота показался твой Кадимус. Когда я оседлал его, хазнеф заметили нас, покинули свою крепость и гнались за мной весь день. Все, что я мог сделать, это свернуть в лес. Один из монстров устроил мне засаду и пробил мне плечо когтём, прежде чем я отбился от него. Тогда я снял магический плащ, активировал застёжку и, зацепив его на бревне, отправил вниз по реке. Я ускользнул и находился где-то в дне пути от Гоблинской Горы, когда услышал её.

- Таналасту?

Была паузы, и Вангердагаст представил, как Роуэн кивнул в темноте.

- Я услышал, как она кричит в агонии и умоляет убить её…это было невыносимо. Я знаю, что от послания Алафондара зависела жизнь королевства, но я ничего не мог поделать с собой, поэтому отправился к ней. Хазнеф просто игрались со мной – они таскали Таналасту за плечи, пролетали над верхушками деревьев, которые били её по ногам, после чего приземлялись и заставляли умолять о смерти. Я использовал планарный карман, чтобы телепортироваться к ней, но они просто улетали от меня до того, как я выходил из оцепенения после телепортации. Тогда я уже знал, что они не хотят убивать меня. Они заманивали меня в ловушку, на север, но мой измотанный ум не мог думать ни о чём, кроме как о прерывании страданий Таналасты. Да и если бы я повернул назад, то они убили бы меня.

- Без сомнения, - ответил маг, стараясь не показаться сочувствующим. – Но что с Таналастой?

- Я…не знаю. Перед тем, как я узнал это, мы уже были к северу от  Грозовых Пределов. Последний раз, когда я видел её, Болдар держал ей над ущельем и…делал с ней что-то невероятное. Я чуть не сошёл с ума, телепортировался туда, но когда оказался на другой стороне ущелья, то лишь увидел перед собой смеющегося брата Ксанофа, который держал меня за плащ над ущельем и угрожал отправить вслед за Таналастой.

Хотя их и окружала темнота, маг закрыл глаза и сказал:

- Хорошо.

- Хорошо? – переспросил Роуэн менее удивленно, чем ему следовало быть. – Хочешь сказать, что это была приманка.

- Они использовали наш фокус против нас же, - ответил маг. – Очевидно, Болдар может создавать иллюзии, что он и сделал в Битве в Болотной Пустоши, что едва не стоило Алафондару жизни.

- Боюсь, мне это стоило большего, - ответил Роуэн. – Я сумел вытащить свой железный кинжал и вонзить его в живот своего брата, и сбежал, пока тот упал на землю. На меня напали Болдар и остальные, но я сумел запрыгнуть на Кадимуса и скрыться в роще с самыми большими деревьями, которые я когда-либо видел. Хазнеф остались там и посылали в меня мерзкие ругательства, но я никак не мог понять, почему они не пошли за мной, пока не огляделся и не увидел эльфийские руны. Они были похожи на те глифы, которые были нанесены на деревья над гробницами хазнеф за тем исключением, что эти деревья не были мёртвыми. Все они были большими и здоровыми, а когда я провёл пальцами по рунам, то заиграла музыка, заставившая меня заплакать, и даже хазнеф замолчали, пока она не стихла.

- Целая роща Деревьев Тела? – Выдохнул Вангердагаст.

Деревья Тела было своеобразными мемориалами, созданные эльфами, населявшими Кормир до прихода людей. По словам Таналасты, а она хорошо разбиралась в том, о чём говорит, когда умирал знатный эльф, его сородичи выписывали эпиграмму ему на молодом дереве и хоронили умершего под его корнями. Вангердагаст не до конца понимал смысл такого ритуала, но он никогда не слышал, чтобы вместе росли  хотя бы два подобных дерева, чего уж говорить о целой роще.

- Ты уверен, что это были Деревья Тела? – Спросил Вангердагаст.

- Я уверился в этом позже. Там были сотни этих деревьев, и хазнеф окружили меня в роще, не выпуская оттуда в течение десяти дней. Наконец, однажды ночью я решился, что должен либо сбежать, либо умереть. Я сел на Кадимуса и отправился к выходу из рощи, когда передо мной возник призрак эльфийского лорда. На его голове был обруч с тремя зубцами и одним рубином, а в руке посох, верхняя половина которого была скручена, как веревка. Он жестко сказал мне: “Девять дней ты прятался здесь от своего долга, и девять дней мы защищали тебя. Чтобы искупить предательство, ты должен сделать нечто большее, чем просто умереть”. Я не спрашивал, про какое предательство идет речь – в моём кармане все еще лежало письмо от Алафондара. Я позволил своей любви к Таналасте затмить мой долг перед Кормиром, и королевство должно было дорого заплатить за мою ошибку. Так что мне ничего не оставалось, кроме как опустить голову и сказать: “Милорд, я всё искуплю. Скажите – как?”.

- Эльф снова напомнил мне о страшной цене, но я изъявил готовность, и тогда он, улыбнувшись, забрал поводья Кадимуса из моих рук. Он прошептал что-то на ухо лошади, после чего та прижалась