Суровость растаяла и слетела с лица Сентябрь, как снежинки, когда заходишь с холода в тепло.

– Что такое? Моллюск велел отнести это тебе! Я покончила с этим, поручение выполнено, сердечное всем спасибо, а теперь я буду весело проводить время с друзьями!

– Нет! Забирай его! Унеси обратно и спрячь! Я слишком мал. Он раздавит меня, запутает меня, я сломаюсь. Ты же видела Библиотеку, Сентябрь! Мы не выстоим против Сайдерскина, просто не сможем! Потолок и так еле-еле держится.

– Я уже второй раз слышу это имя! – воскликнула Сентябрь. – Кто такой Сайдерскин?

Алфавитарный Парик вытянулся во весь свой рост и оказался Сентябрь примерно по пояс. Его локоны залоснились и сложились в очень гордое выражение лица с выразительно напудренными щечками из конского волоса. Парик был готов произнести речь.

– Сайдерскин – это самый быстрый йети на Луне. Если бы ты хоть что-нибудь знала о йети, тебя бы это впечатлило. Йети так быстры, что увидеть их практически невозможно, разве только следы ног на снегу, и даже самый искусный фотограф может ухватить только смазанный след пронесшегося рядом йети. Они такими рождаются! Йети вырастает из маленького пушистого комочка в лохматого монстра с черными рогами, как у барана, горящими красными глазами и ручищами, которые могут выжать вино из валунов быстрее, чем ты скажешь: «У этой лавины что, зубы есть?» Они любят зиму и снег; они любят горы и любят есть, а также все, что связано с этим процессом: толочь, отбивать, раздирать, разрывать, грызть и жевать. Когда эльфы и феи пришли на Луну, йети здесь уже были – однако вместе с ними тут были и другие существа, менее склонные топать ногой только ради того, чтобы посмотреть, как все вокруг трясется. В те давние времена, когда феи и эльфы построили дорогу и гогочущей толпой танцевали на Луне, они пытались узнать секрет быстроты передвижения йети. Знаешь ты это или нет, но эльфы и феи всегда стремились перенять у всех самое лучшее и использовать для себя.

Сентябрь вспомнила, как сам Чарли Хрустикраб однажды говорил ей об этом: «Эльфы берут свое начало от лягушек. Ничего себе лягушечки, да? Конечно, быть лягушками не шибко весело, поэтому мы прошлись по кругу и стащили у каждого самое лучшее: у стрекоз крылья, у людей лица, у птиц сердца, у козлов и прочих антилоп – рога, у ифритов души, у коров хвосты – вот так вот мы и эволюционировали, за миллионы миллионов минут, в точности как вы».

– Я думала, все хотели, чтобы эльфы и феи вернулись! – сказала она. Сентябрь сама точно хотела. Но омару и шакалам они, похоже, были совсем без надобности.

Парик фыркнул. Два облачка тонкой пудры заклубились под его кудрявым носом.

– Ну, жизнь тогда неслась в вихре магии и бурлила, как чайник, – если ты был эльфом. Но йети – не эльфы, уверен, что ты согласишься с этим. Они гоняли диких зверей по горам Голубого Молота, вверх по головокружительным склонам горы Пышное Платье, чьи заснеженные пики видны, если выбраться из раковины наружу, вверх по стволу Высочайшего Дерева – это пальма, такая высокая, что одна комета однажды провела на ней трехдневный отпуск, досуха высасывая молоко из кокосов. Но йети поймать невозможно. Можно только оказаться либо там, где он собирается быть, либо там, где он уже побывал. Однажды случайно сработала ловушка в джунглях, которую поставили феи и эльфы, и прищемила лапу йети – чисто случайно и не к добру. Взревев от ярости и боли, несчастный увалень отгрыз себе лапу и умчался, оставляя на снегу капли йетинской крови. Они остались до сих пор – круглые черные пруды, ведущие в лунные дебри. И на этом все закончилось, потому что феи и эльфы обнаружили, что в этой лапе заключена вся быстрота йети. Они начали пользоваться ею и не могли остановиться – кто захочет ждать, пока вскипит чайник, или придет весна, или разлученные возлюбленные снова воссоединятся, или сварится зелье, или созреет план, который ты только задумал? Они построили вокруг лапы йети город, который назвали Терпение, потому что юмор эльфов тонок, как хлыст погонщика волов. В Терпении они все ускорили настолько, что им больше вообще не приходилось ждать. Чай был готов в ту самую секунду, когда тебе захотелось пить, все волшебные розыгрыши придумывались в одно мгновение и тут же исполнялись, праздники начинались немедленно, как кому-то приходила в голову мысль что-нибудь отметить. Если ты влюбилась в какого-нибудь селка там, внизу, в Волшебной Стране, тебе не надо было вздыхать и томиться, он оказывался с тобой по мановению крыла. Оказалось возможным победить скуку, для всех и навсегда – просто отмотай время до момента, когда одна фея со своей шайкой надумали подстеречь ничего не подозревающую пастушку и превратить всех ее овец в поклонников. Зачем юной фее или эльфу ждать, пока вырастешь, в то время как все тебя шпыняют, читают нотации, заставляют ужинать последней, а спать ложиться только на заре, хотя ты клюешь носом уже в восемь часов и мечтаешь поскорее добраться до кровати? Куснешь лапу йети – и превращайся в дикарку, неутомимую искательницу приключений, пока вкус лапы не сотрется с языка. Феи и эльфы могут одним касанием превратить молоко в простоквашу, вино в уксус, пиво в квас. И они все время этим занимались только для того, чтобы насладиться замешательством молочниц, ради извращенного удовольствия все портить, ломать и разбрасывать.

Сентябрь посмотрела на Аэла. Это прекрасное создание шумно слушало рассказ Парика, поскольку виверны дышат довольно громко, все время стравливая лишний пар. Она подумала, что феи все сделали правильно. Она бы дорого отдала за то, чтобы иметь лапу йети у себя дома, чтобы сжать целый год, пропустить ту его часть, которая отделяла ее от Волшебной Страны, стереть ее ластиком, чтобы не надо было высиживать это полное ожиданий время, пока оно плетется не спеша. Скажите Сентябрь, что где-то посреди Омахи есть эта лапа, – и она будет там первой, в полной готовности и с начищенными зубами.

Как бы нам хотелось поспорить с Сентябрь и рассказать ей, что в ожидании есть свое удовольствие! Что благоразумные люди умеют ждать без мучительных колик в животе, постукивания ногой и уговаривания солнца побыстрее взойти или зайти. Что умному никогда не скучно, а кому скучно, тот не умен. Но, хотя я хитра, коварна и жестока, лгать я не стану.

Алфавитарий нахмурил брови-локоны.

– Ну что ж, феи и эльфы такие, какие есть. Они живут вечно! Не бывает состарившейся феи, которая выкашливает свое раскаяние на смертном одре. Сколько бы они ни торопили время, они ничего не теряют. Однако Луна тогда была молодой и не водилась ни с феями, ни с йети! Гарпии и баньши, каппы и кицунэ, химеры и веркарибу, цилини и сатиры – вот кто обитал на Луне! Когда же воздвигся в полной красе город Терпение, феи и эльфы Волшебной Страны поспешили отправиться вверх по дороге, чтобы присоединиться к своим собратьям в небе. Рассказывают, что словно радуга выплеснулась на Луну – так быстро и так много их появилось, в то время, как навстречу неслась другая волна – обитатели Луны разбегались в ужасе от взбесившегося времени. Даже я не могу отрицать притягательность обладания всем, что хочешь, в ту же минуту, когда захотел. Так все и повелось. Феи и эльфы прогнали даже те старые скучные минутки, что проходили между засыпанием и пробуждением. Какой там отдых? Это было похоже на кражу со взломом. Они не сбрасывали время как одежду – они просто избавились от него. Время сочилось из них, как кровь. Они становились все старше и все быстрее. Что ж, ночку-другую пропустить не повредило бы – если только это не твоя ночь или день, и у тебя их до смерти осталось считаное количество. Но вы просто не представляете, как легко феям соскучиться. Они как йети лапой сметали недели и месяцы, если именно столько времени должно было пройти, чтобы поклонники пастушки успели нарастить шерсть, которую следовало остричь к дню свадьбы. Они были настолько ненасытны в стремлении не убивать время попусту, что просто уморили всех вокруг. Половина населения Луны умерла от старости, прежде чем кто-либо смог поправить дело.