музыкой.

– Но почему же тогда Аллан не посвятил себя музыке?

Себастьян состроил гримасу и пожал плечами, выпустив тонкую струйку сигаретного дыма.

– Понятия не имею, – проговорил он. – Отчего-то он вдруг решил, что обязан посвятить жизнь врачебной деятельности. Но, дорогая моя, в силу того, что Аллану рано или поздно предстояло возглавить семейный бизнес, мы с Бенджамином решили не обнадеживать нашего мальчика ложными надеждами относительно будущего, поэтому принципиально не позволили поступить на медицинский факультет.

– Получается, вы бы и музыкой не позволили ему заниматься? Из-за принципа?

– Ну почему же? Неужели ты думаешь, что я, этакий старый тиран, собственноручно зарыл бы в землю блестящий талант самого дорогого мне человека? В отличие от медицинской деятельности, в которую ему пришлось бы окунуться с головой, начинать с непонятных азов, да еще и бог знает в каких условиях работать, музыка со временем превратилась бы для него в отдушину. Мы все были за то, чтобы после школы Аллан поступил в консерваторию и получил хорошее музыкальное образование, однако он не захотел. Перед ним стояла только одна цель: изучать хирургию.

– Жаль, что так вышло, – с сожалением ответила Мелинда. За все время их общения Аллан не упоминал о том, что приличную часть своей жизни посвятил игре на фортепиано. От этого стало немного обидно. – Надеюсь, когда-нибудь он переосмыслит свой выбор.

– Может быть. Только, видишь ли, в чем дело: даже если к нему и придет это осознание, боюсь, будет уже слишком поздно.

Мелинда, не найдя нужного ответа, кивнула. Между собеседниками повисла тишина.

– Откуда у тебя этот свитер?

Девушка удивленно взглянула на мать, совсем забыв о том, что все это время она находилась рядом. Безразличие с ее стороны стало таким привычным, что Мелинда и не ожидала услышать от матери и словечко в свой адрес.

– Не припомню, чтобы у тебя такой был.

– Представляешь, этот свитер связала мне Вуди! Он лежал на кровати вместе с запиской. – Опустив голову и восторженно оглядев на себе ладненькую вещь, Мелинда добавила:

– Такое ощущение, что это дизайнерская вещь из модного журнала!

– И правда, – задумчиво протянула Клара, разглядывая дочь, – Вуди настоящая волшебница, раз смогла создать такую прелесть.

– Вуди у нас умничка, – вмешался Себастьян, и его мягкий голос наполнился теплом и заботой к племяннице. – Как и Аллан, девочка с ранних лет начала проявлять талант к творчеству. Только в ее случае, это были мода и дизайн. Вы просто не представляете, какие потрясающие она костюмы шьет для себя и Вэллы!

– Наверняка Вуди уже определилась с университетом? – с интересом осведомилась Клара. – Если у девочки такие способности, рано или поздно ее кто-нибудь да заметит. Нельзя втаптывать такой талант в землю.

Себастьян тяжело вздохнул.

– Увы, но Бенджамин не хочет отпускать девочек в свободное плавание, потому что очень за них беспокоится.

– Но это же дикость какая-то, мистер Мортис! – возмутилась Мелинда, чувствуя схожую обиду за близняшку. – Почему она не может связать свою жизнь с тем, что ей нравится?

– Солнышко, это дочки Бенджамина, а не мои. К сожалению, я не в силах повлиять на решение брата, а они против него никогда не пойдут.

– В любом случае, это ужасно. Ваш брат очень жесток, раз в силу собственного эгоизма готов растоптать желания и мечты своих детей.

– Мелинда, – серьезно отчеканила Клара, взглянув на девушку холодным предупреждающим взглядом. – Не нужно вмешиваться в чужие дела. Это невежливо.

– Ничего страшного, – тут же заступился за Мелинду Себастьян. – Не ругай ее, дорогая. В общем-то, я полностью согласен с мнением Мелинды. Ни для кого не секрет, что порой мой брат ведет себя… м-м-м, очень скверно.

– Неужели вы не в силах что-нибудь с этим сделать, мистер Мортис?

Поджав губы, Себастьян покачал головой.

– Увы, принцесса.

– Мне жаль Вуди, по-моему, она очень хорошая. У нее доброе сердце.

– Ты права, – согласился мужчина. – В отличие от остальных членов семьи, близняшки у нас очень покладистые. Я уверен, что рано или поздно каждая из них добьется желаемого.

– Надеюсь.

Себастьян одарил Мелинду добродушной улыбкой, после чего быстро вскинул руку и бросил взгляд на часы.

– Что ж, самое время ужинать, милые дамы. Должно быть, стол уже накрыт.

Произнеся эти слова, мужчина осторожно обнял за плечи Мелинду и Клару и повел их в гостиную. Как и в прошлый раз – за ужином собрались все, кроме Аллана. В голове тут же всплыло замечание Вуди о неискоренимой привычке парня опаздывать на такие мероприятия, как, например, семейные застолья. Решив не придавать этому значения, Мелинда по обыкновению устроилась напротив близняшек.

Наслаждаясь райским вкусом приготовленных блюд, девушка весело болтала с Вуди и Вэллой. В первую очередь, Мелинда рассыпалась в благодарностях и выразила восторг по поводу подаренного свитера. Многочисленные комплименты изрядно смутили Вуди: она застенчиво улыбалась, опускала взгляд и бесспорно была рада услышанной похвале. Вэлла, девушка более бойкая, старалась подтвердить каждое слово Мелинды. Она охотно соглашалась с похвалами гостьи, ни на секунду не сомневаясь в способностях сестры.

Примерно за пятнадцать минут до конца ужина в гостиной объявился Аллан. Парень не изменял своим привычкам: темно-синяя хлопчатобумажная рубашка свободного покроя, черные джинсы и кеды демонстрировали его любовь к простой и удобной одежде. Бледное лицо украшала довольная улыбка, а пристальный взгляд был прикован к Мелинде. Когда парень сел за стол на соседний стул, девушка отметила, что никто не обратил внимания на опоздание молодого человека.

– Ну что, как ужин? – беспечным тоном поинтересовался он, беря в руки столовые приборы.

– Все невероятно вкусно.

Взглянув на близняшек, Аллан спросил:

– Кто из вас сегодня готовил?

Вэлла подтолкнула плечом Вуди. Аллан улыбнулся, после чего посмотрел на Мелинду.

– В таком случае, верю тебе на слово.

Со стейком, салатом и десертом Аллан управился быстро, после чего поднялся из-за стола и во всеуслышание объявил, что концерт начнется с минуты на минуту. Поймав на себе одобрительные взгляды родственников, Аллан направился к французскому окну, рядом с которым громоздился черный отполированный «Стейнвей».

Заразившись всеобщим воодушевлением, Мортисы встали и покорно двинулись в противоположный конец комнаты. Вскоре вокруг рояля, за которым уже восседал сосредоточенный, глядящий в ноты Аллан, собрались все зрители.

Каждый находился в предвкушении, желая насладиться талантом младшего Мортиса.

– Итак, – размеренно сказал Аллан, – сегодня мне хочется начать с Чайковского. «Большая соната соль мажор».

– Поверить не могу, что ты ее выучил! – восторженно произнес растроганный Себастьян.

Аллан хитро посмотрел на брата, и, не произнеся ни слова, заиграл. От прикосновений длинных тонких пальцев инструмент не просто зазвучал, он запел, зажил собственной жизнью. Мелинда никогда не могла назвать