ни возьмись туча, устроилась поудобнее и давай хлестать дождём неделю напролёт. Воздух стоял влажный, как губка. Земля превратилась в кашу. Под непробиваемой стеной дождя всё вокруг зазеленело и вымокло. Вымок и Волкастый вместе со своими людьми, лошадьми и собаками; на этот раз его успели перехватить во дворе.

Тосахтаховские кони утопали копытами в слякоти. Тосахтаховские люди верхом на конях имели такой вид, будто их выудили со дна озера – с кончиков бород вода стекала ручейками. Волчьи шкуры в замызганной шубе Волкастого свисали с его плеч бесцветными патлами. Огромные псы жались под аркой и, в отличие от прошлого раза, уже не страшили никого.

Фергус, король Данброха, стоял, скрестив руки на груди, перед массивными дверями своего замка. Промок он примерно так же, как его гости, но в размерах от этого ничуть не потерял. Водой гору не сожмёшь, в конце концов.

Мерида с Лиззи подслушивали из сухого, но рискованного места: обе устроились на единственном стуле в башне над входом и прижались к узенькой бойнице.

– Чем обязан честью? – прогремел голос Фергуса.

– Буду краток, – рявкнул по своему обычаю Волкастый. – Нам было обещано, что Данброх пошлёт своего представителя в три разных края.

– И мы чтём свой обет, – ответил Фергус. – За доказательствами дело не станет – у меня уже на одного сына меньше стало. Так зачем омрачать наш дом приходом, если год ещё не закончился? Или вам просто прогуляться в такую погоду захотелось?

Волкастый сдержанным жестом утёр потоки воды под носом.

– О вашей поездке в Ардбаррах и о сыне, которого вы там оставили, нам известно; на пути к вам мы проезжали Ардбаррах. Но нам также было обещано, что из каждого королевства вы пошлёте весть лорду Тосахтаху, и по этой части никакого удовлетворения мы не получили.

От стыда у Мериды вспыхнули щёки. Ну конечно. Признаться, ей и в голову-то не пришло написать из Ардбарраха, с тамошним расписанием от звона до звона. Однако это никак не умаляло её ответственности.

– Я тоже забыла, – прошептала Лиззи, желая утешить Мериду, у которой загорелись щёки.

– Вам повезло, что мы сами побывали в Ардбаррахе и убедились в вашей верности своему слову. Иначе разговор бы сейчас пошёл иначе.

Это уже была угроза, но Фергус не сменил добродушно-насмешливого выражения.

– Вы, видимо, хотите сказать, что рады нашим связям с соседями. Но жалобу я услышал и согласен, что надо было послать весть лорду Макалпину, как мы и обещали. В следующий раз не забудем. Ну что, у вас есть ещё что сказать или мне можно возвращаться в своё кресло у камина?

Вместо ответа Волкастый обвёл долгим взглядом двор, который после ухода зимы являл вид полной разрухи. Изрытая земля. Обломки сланцевой плитки, что пообваливалась с крыши. По углам – дырявые дождевые бочки. Всё это Волкастый осмотрел медленно-медленно, и до Мериды вдруг дошло зачем: он даёт Фергусу прочувствовать своё презрение. Ставит в то же положение, в какое госпожа Маклаган поставила Мериду своим «замком в чистом поле».

Сказать наверняка, произвёл ли его манёвр должное впечатление на Фергуса, Мерида бы не взялась, но на неё произвёл. Щёки запылали с новой силой.

Напоследок Волкастый стряхнул воду с бровей и, ни слова больше не говоря, выехал со двора, а за ним исчезли его мокрые спутники и мокрые собаки.

– Пять штук, – подметила Лиззи.

– А? – не поняла Мерида.

– Пять собак всего, я посчитала. Для толкования. У этих было четыре, и ещё Брионн вон под телегой сидит, всего пять. Ты до сих пор вся горишь.

– Чудно, спасибо. И что значат пять собак?

– Ну, обычно вроде бы к дождю.

Обе подняли глаза к небу.

– Видишь, – заключила Лиззи, отпрянула от окна и убежала в замок.

А Мерида осталась стоять на прежнем месте и смотреть на отца внизу, который тоже остался стоять на прежнем месте и смотреть вслед уехавшим гостям. Что он думал, сказать было трудно. Повернул голову в сторону дырявой дождевой бочки, перевёл глаза на осколки кровельной плитки. Сплюнул под ноги и исчез в дверях.

Может быть, подумалось Мериде, ему сейчас примерно так же, как и ей. То есть погано.

Она сплюнула в окно, как отец. Буэ, этот Волкастый.

Таков был их второй гость.

Ну а третий гость прибыл к ним в куда более погожий день и с куда меньшей помпой, и им был Ферадах.

13. Многоликий

Ферадах явился, когда Мерида упражнялась в стрельбе по мишеням, и она не сразу осознала его приход. Перед дверями замка она стряхнула как следует грязь с обуви, протопала внутрь, поставила лук у стенки и отправилась на кухню перекусить. Внутри плескалось радостное чувство свободы, какое бывает, когда закончишь хорошую тренировку, и всё сразу кажется по плечу. Мерида решила, что сперва заморит червячка, а потом достанет карты и продумает путь до Кинлохи.

Из кухни до неё донёсся голос Эйлин, но к её удивлению, он звучал почти мелодично. Это было что-то из ряда вон. За пределами кухни Эйлин держалась вполне прилично, но попробуй обратиться к ней, пока она нависает над плитой или колдует над кадкой, как она превращалась в сварливую ведьму. Однако сегодня до слуха Мериды долетали добродушные и очень обстоятельные разъяснения, как тушить какое-то очередное овощное рагу.

Стоило Мериде переступить порог кухни, как она вспомнила, откуда знает голос кухаркиного собеседника.

– Ты! – выпалила она.

Ну а кто же ещё, как не Ферадах – в своих роскошных перчатках с бордовым шитьём, со своей тиснёной брошью, со своей копной светлых волос, – весь такой простой и приземлённый, стоит в низенькой кухоньке подле Эйлин перед разделочной доской с горкой нарезанных овощей. Из крошечного оконца на обоих падают тёплые лучи, и в этом мягком свете сложно догадаться, насколько они из разных миров.

Мерида недоверчиво остановилась в дверях.

– Ты-то что здесь делаешь?

Ферадах обернулся к ней без всякой злости.

В руках он держал репу.

– Ай-ай, Мерида, нехорошо, кто же так с незнакомыми людьми-то разговаривает, – упрекнула её Эйлин.

Но Мериде было всё равно, как она разговаривает. Не всё равно было ей, что у неё в запасе оставалось лишь несколько месяцев на выполнение договора. И теперь ей ой как не нравилось, что Ферадах отирается поблизости от её близких, заводит разговоры с Эйлин,