Однако это всего лишь возможность, «запуск» которой зависит от активации самого социума, т. е. от того, насколько активны и полноценны будут контакты с младенцем взрослых людей и прежде всего матери.

Известный исследователь Роберт Л. Фантц, изучавший зрительное восприятие у новорожденных, показал, что уже в возрасте 4 дней младенцы предпочитали смотреть на сложноорганизованные объекты. Причем как в его экспериментах, так и в других исследованиях[8]выявилась удивительная закономерность.

При предъявлении новорожденным различных сложноорганизованных стимулов они чаще всего останавливали свой взгляд на схематическом изображении человеческого лица (будь то просто овал человеческого лица с нанесенным на него Т-образным темным пятном), выделяя его из всех прочих зрительных стимулов. Когда же младенцам предъявляли, с одной стороны, лицеподобные маски или фигуры с беспорядочно разбросанными чертами лица (так называемая «яичница»), а с другой – лицо живого человека, младенцы отдавали предпочтение общению с «настоящим» человеком.

Можно полагать, что врожденная способность предпочтения новорожденными человеческих лиц любым другим визуальным стимулам демонстрирует генетически закрепленную направленность организма на восприятие наиболее значимого для него комплекса «ключевых» стимулов, который играет роль главного «социального релизера». Однако подобная видоспецифическая реакция на среду проявляется в том, что на первых порах формируется обобщенный, широко генерализованный образ «человека вообще», с присущей ему жесткой структурой элементов, что позволяет осуществить восприятие общего в лицах и выделить лицо как интегральное целое из среды.

Вместе с тем при изучении возрастной динамики распознавания человеческих лиц было сделано предположение, что в онтогенезе ребенка четко прослеживается существование двух последовательно сменяющих друг друга механизмов лицевого распознавания. Так, до 2 месяцев действует основной, врожденный механизм (программа), обеспечивающий восприятие общей конфигурации лица (назовем это периодом «видоспецифической реакции распознавания»), и лишь с 2-месячного возраста начинает реализовываться механизм, ответственный за восприятие и распознавание индивидуальных характеристик человеческого лица и тонкую дифференцировку настроения взрослого человека, отражающегося в его лицевой мимике (соответственно, назовем это периодом, или стадией, «социально приобретенного опыта»).

Это хорошо видно на окулограмме, фиксирующей движения глаз младенца: если в возрасте 1 месяца движения глаз охватывают контуры какой-либо геометрической фигуры или модели человеческого лица, то начиная с 2 месяцев взгляд младенца сосредоточивается на изучении самого объекта, его внутренней структуры. Причем если в игрушке младенца, как правило, привлекает ее новизна, яркость, контур, то в лице матери предпочтение отдается деталям, связанным прежде всего с движением – рот, глаза, брови. Для распознавания малышом лица человека это, по-видимому, наиболее действенные (т. е. ключевые) раздражителями (рис. 8).

Рис. 8. Две стадии в распознавании младенцами зрительных объектов

Таким образом, человеческое лицо, и прежде всего лицо матери, приобретает для младенца роль биологически значимого раздражителя. Во всяком случае, когда младенцам в эксперименте предъявляли два лица (лицо матери и лицо незнакомой женщины), он значительно более продолжительное время фиксировал свой взгляд на лице матери, но когда на мать надели парик, похожий на прическу другой женщины, то малыш не признал ее и идентифицировал как «чужую».

Это значит, что в его памяти сформировался и закрепился целостный и нераздельный в деталям образ родной матери.

Поэтому иногда молодым мамам рекомендуют до поры до времени придерживаться «одного стиля», дабы не поставить перед младенцем невыполнимую пока задачу ее распознавания. Только на 4 – 5-м месяце жизни ребенок начинает выделять наиболее типичные черты лица, дифференцирует выражение и таким образом у него формируется инвариантность стимула, т. е. ребенок воспринимает и недовольное, и радостное, и обрамленное другой прической лицо как лицо именно своей мамы.

Такая стабилизация восприятия создает для малыша ощущение защиты и комфорта. Он начинает дифференцировать и окружающих его людей – по степени знакомства. Если знакомые лица из близкого окружения вызывают у ребенка положительные эмоции, то незнакомые люди – отвергание, страх, даже агрессию. Таким образом, знакомство, постоянное общение позволяет вычленять из цельного образа наиболее индивидуальные черты – черты непохожести на других. Это значит, что произошла автоматизация процесса узнавания – узнавания не по общему облику, а только по набору отличительных черт.

Способность воспринимать звуковые сигналы формируется у ребенка еще в пренатальном периоде. Слуховая система начинает функционировать еще до момента рождения. Анатомически внутреннее ухо заканчивает свой рост в 20-недельном гестационном возрасте, а среднее ухо младенца со всем набором косточек и мембран функционирует начиная с 37-й недели после зачатия, хотя его форма и размер продолжают изменяться и во взрослом возрасте. Форма наружного уха 20-недельного плода повторяет форму наружного уха взрослого человека, а размеры ушной раковины продолжают увеличиваться до достижения ребенком 9-летнего возраста. В 16 недель есть внутреннее ухо, и отмечается моторная реакция на звук.

Звуковая среда плода необыкновенно богата. Первое, что начинает слышать ребенок, – внутриутробные шумы, которые весьма разнообразны и интенсивны. Среди них самые устойчивые по своим характеристикам – это шум крови в сосудах (ритмичный, слегка шуршащий звук, который необыкновенно напоминает по ритму и частотным характеристикам морской прибой), стук сердца матери, звуки, сопровождающие перистальтику кишечника и т. п. – одним словом, развитие ребенка в утробе матери всегда проходит в условиях постоянного, никогда не умолкающего звукового фона. Но ребенок слышит не только звуки, возникающие в организме матери, но и те, которые приходят из внешней среды.

Дети внимательны к звукам еще до рождения, но из-за того, что среднее ухо плода заполнено амниотической жидкостью, внутриутробное восприятие звуков сильно отличается от постнатального.

Несмотря на высокий уровень фонового шума, плод способен слышать громкие внешние звуки, которые передаются через брюшную стенку материнского организма. Многие матери отмечают, что их будущие дети начинают пугаться громких звуков примерно с 32-недельного гестационного возраста.