Я прекрасно отдавал себе отчёт, что для службы в комендатуре гожусь даже меньше, нежели для поступления в балетную труппу, но иных путей сохранить и преумножить способности к управлению сверхэнергией не видел и потому сцепил пальцы и дожидался вердикта, стараясь не выказывать нервозности; потел молча.

На шевроне комиссара красовался один широкий угольник, а я понятия не имел, бьют ли его в здешней иерархии три угольника узких. Более того — имел все основания полагать, что дело обстоит с точностью до наоборот. Слишком уж много времени Георгий Иванович уделил разъяснениям, что именно мне стоит говорить, а о каких моментах лучше по возможности не заикаться вовсе.

Вот только сам он на собеседование не пошёл, а комиссар глядел то в анкету, то на меня, морщился как от зубной боли и вздыхал.

— По бумагам ты мечта, а не рекрут, — заявил он наконец, кинул листы на стол и прихлопнул их худой жёсткой ладонью. — Полное среднее образование, политически зрел, социально активен. Бокс, борьба, пулевая стрельба, навыки парашютирования и десантирования по тросу, мотоспорт! Но признайся честно, — Хлоб даже слегка подался вперёд, — чем из этого ты действительно владеешь? Нет, не отвечай! Переформулирую вопрос: за какой из этих навыков тебе не придётся краснеть?

Я миг раздумывал над ответом, потом признался:

— Мотоцикл неплохо вожу.

— Серьёзно?

— Ну да… — кивнул я и поспешил поправиться: — Так точно!

— Не врёшь? — уточнил комиссар с каким-то неожиданным интересом.

— Н-нет. Зачем мне?

— Готов прокатиться прямо сейчас?

Я кивнул, от удивления даже позабыв об уставном «так точно». Хотя «так точно» — это в армии, а касательно порядков, заведённых в отдельном научном корпусе, меня в известность ещё не поставили.

— Идём! — Комиссар Хлоб поднялся из-за стола, нацепил на бритую голову форменное кепи и указал на дверь. — Ну и чего сидишь?

Медлить не стал, вскочил со стула, поспешил на выход. Спустившись на первый этаж, мы вышли во двор и двинулись к занимавшему изрядную часть огороженной высоким забором территории комендатуры автохозяйству. Помимо полуторок — обычных и с зенитными установками спаренных крупнокалиберных пулемётов в кузове, — у ремонтных боксов там стояло несколько броневиков, открытые легковые автомобили и вездеходы повышенной проходимости с турелями и без, пожарная машина и даже колёсный танк с какой-то несерьёзной на вид пушкой. А чуть дальше у ограды рядком выстроился десяток мотоциклов, только не обычных, а с колясками.

— Никакого гужевого транспорта! — с гордостью заявил комиссар. — В ногу с прогрессом идём, а кое в чём даже вперёд забегаем!

Я сглотнул и признал:

— На таких не ездил никогда.

— На каких — таких? — удивился Хлоб, потом понимающе усмехнулся и махнул рукой. — Ты о люльке, что ли? Брось! Так даже проще!

Оставалось только поверить ему на слово.

Когда мы подошли, караульный вызвал кого-то из местного руководства, и очень скоро мне вручили танковый шлем, ребристый сверху из-за трёх призванных амортизировать удары валиков, мотоциклетные очки для защиты глаз от песка и пыли и кожаные краги.

— Надевай-надевай! — потребовал комиссар и подал пример, нацепив сначала очки, а затем и шлем, но застёгивать его не стал.

Воздержался от этого и я. Экипировался, подошёл к мотоциклу, присмотрелся. Помимо коляски пассажир мог разместиться и за водителем на отдельном сиденье с высоким выступом-ручкой.

Хлоб забрался в люльку с вертлюгом под сошки ручного пулемёта и поторопил меня:

— Едем!

Я наскоро восстановил в памяти очерёдность действий и первым делом открыл топливный краник, затем подкачал бензин и протянул руку технику. Тот хоть и взирал за моими действиями с нескрываемым скептицизмом, без промедления вложил в ладонь ключ и отошёл. Выставлена была нейтральная передача, так что я слегка провернул на себя рукоятку управления газом и сильно, но без резкого толчка, толкнул ногой педаль зажигания. Движок затарахтел после первого же раза, осталось лишь выжать сцепление и носком ботинка включить первую передачу, а потом сцепление медленно и аккуратно отпустить.

И — вышло!

Даже сам немного удивился, когда мотоцикл не заглох и покатился вперёд. Казалось, из-за коляски его должно тянуть влево, и я заранее принял правее, но это инстинктивное действие оказалось излишним и едва не привело к столкновению с ближайшим грузовиком. Еле успел вывернуть и разминуться с его бортом.

Комиссар ничего по этому поводу не сказал, только многозначительно хмыкнул, и я поспешил исправить впечатление, уверенно развернулся к воротам, выкатил за них и сбросил скорость.

— Налево! — распорядился Хлоб.

Я выехал на дорогу и прибавил газу, а когда стрелка на спидометре начала подбираться к отметке «пятнадцать», переключился на вторую передачу, на этот раз нажав на педаль каблуком ботинка. В лицо повеяло пыльным жарким воздухом, но по мере того, как мотоцикл набирал темп, во встречном ветре стала проявляться свежесть.

Хорошо? Да уж неплохо!

Улица была пустынна, лишь несколько раз довелось разминуться со встречными грузовиками, да легко обогнал телегу, а немного погодя открытую коляску с рыжебородым извозчиком. Погнались и отстали собаки, испуганно разбежались копошившиеся в пыли куры, едва не угодил под колёса вылетевший из переулка мяч, а потом окраины Новинска остались позади, мы вырвались в выжженную солнцем степь. Вроде бы — бескрайнюю, а на деле проплешину в море тайги, сотворённую феноменальной мощью Эпицентра.

Немного дальше показался укатанный колёсами участок, туда комиссар меня и направил. Велел выписывать «восьмёрки» и гонять по кругу, быстро набирать и сбрасывать скорость, выполнять резкие развороты и прочие маневры, в том числе обеспечивать требуемый сектор ведения огня для пулемётчика в его лице. Пыль стояла столбом, несильный ветерок просто не успевал сносить её клубы в сторону, и гимнастёрка враз стала рыжевато-серой, несколько раз приходилось протирать окуляры очков. Дышать этой взвесью было неприятно, но я не жаловался и послушно выполнял указания комиссара.

— Не бог весть что, но база есть, остальному научат! — выдал тот в итоге и велел возвращаться в комендатуру. — Хоть одной головной болью меньше!

Я вспотел и весь был в пыли, макушка дьявольски чесалась, а на зубах скрипел песок, но тут прямо воодушевился. Пусть такого уж сильного впечатления на комиссара мои навыки и не произвели, их уровня всё же оказалось достаточно, чтобы поступить на службу в комендатуру. И хоть изначально стремился вовсе не к этому, сейчас окончанию периода изматывающей неопределённости был откровенно рад. И опять же патрулировать улицы — это точно не моё, а вот гонять на мотоцикле — совсем другое дело!

Жизнь-то налаживается!

Из-за этой эйфории слишком глубоко погрузился в собственные мысли и едва не сбил рванувшего под колёса паренька, до того преспокойно шествовавшего по тротуару, а тут решившего метнуться через проезжую часть по какой-то одному ему известной надобности. Скорость была невысока, но такой вот наезд предсказуемо привёл бы к моему отстранению от вождения, и я резко вильнул в сторону, заставив комиссара выругаться от неожиданности. Разиня так и вовсе замер как вкопанный посреди дороги, когда мы с рёвом пронеслись мимо.