Папа подумал.

– Пожалуй, нет. Без мотора. Но с лысиной… Так вот, он оставил дежурному офицеру портативную кассетку на мое имя. Наши сотрудники перегнали ее на обычный формат…

– Как мило с их стороны, – сказала мама.

Она сидела в кресле, в своей любимой шляпке с пером и то и дело косилась на себя в зеркало. По-моему, она даже не слушала, что говорил папа.

– Я, – продолжил папа, – не успел просмотреть на работе эту запись. Посмотрим ее вместе. Думаю, это будет интересно.

Мы немного растерялись. Конечно, мы догадались, что это за кассета и кто этот лысый Карлсон без мотора. С одной стороны – было страшно интересно посмотреть, как состоялось, вернее, не состоялось хищение страусов в крупных размерах. А с другой – мы побаивались папиной реакции. Хотя теплилась надежда, что он не знает о нашем участии в этом деле.

Папа пустил запись.

Сначала на экране шла всякая ерунда. Какие-то сельскохозяйственные работы. А потом вдруг получилось так, будто камера взлетела на какую-то высоту и стала смотреть с этой высоты своими любопытным оком. Ясно – Петруша забрался на водокачку и замаскировался в аистином гнезде.

Мы затаили дыхание. Папа, конечно, схитрил – видел он эту запись. А мама пока ничего интересного для себя на экране телевизора не углядела – никаких кроссвордов и хитрых вопросов.

И вот мы видим. Вдалеке, возле края рощи, появилась незнакомая громадная фура и знакомая красная «Нива». Из фуры вышел ее водитель, а из «Нивы» – Вертинар со своими взломщиками. Они подошли к дому, осмотрелись, увидели запертую дверь. Обрадовались, видать. Подперли ее на всякий случай лопатой, которая будто нарочно стояла возле крыльца, и пошли к загону.

А за ними следом – невидимый глазок камеры.

У входа в загон один из взломщиков достал что-то вроде громадных ножниц и без труда перекусил дужку навесного замка.

Все трое вошли в загон. Вертинар что-то сказал в мобильник. И тут же фура медленно подъехала к загону, развернулась. Водитель подогнал ее задом к калитке, остановился, распахнул задние двери кузова. И снова сел за руль; снова дал задний ход, вплотную прижав распахнутые двери к калитке.

Тем временем Вертинар и его помощники стали обходить загон. Сверху так здорово все было видно.

А в загоне среди страусов при появлении чужих людей началась небольшая паника. Папы-наседки стали суетливо подгребать под себя яйца, а мамы заняли вокруг них оборону. Только Гоша как-то довольно спокойно и, я бы сказал, величественно взирал на эту суету с высоты своего почти трехметрового роста.

В руках жуликов появились метелки. Вертинар что-то им говорил (жуликам, а не метелкам), что-то показывал руками – давал указания.

По этим указаниям жулики стали отгонять некоторых птиц в сторону: тех, что помельче, а самых крупных сбивали в стаю. И погнали их к калитке.

Страусы послушно туда пошли – некоторые из них даже приплясывали на ходу, они, наверное, думали, что чужие люди затеяли с ними какую-то веселую игру.

Но вдруг, когда эти чужие люди стали загонять их в фуру, страусы опомнились. И, словно кто-то дал им команду, развернулись, рассыпались широким строем и дружно пошли на чужаков.

Те опешили, не ожидая таких разумных и решительных действий. Растерялись, стали медленно отступать в глубину загона. А потом не выдержали и побежали.

Вот тут-то все и началось.

Это было побоище. Футбол на песке. В три мяча. В одни ворота.

Первый удар Вертинару пониже спины нанес Гоша. Пример показал. Вертинар пролетел по воздуху, как хороший мяч, и плюхнулся брюхом на землю. Не успел он вскочить – еще на четвереньках стоял, – как ему добавили по тому же месту. На этот раз он не летел. Он, быстро-быстро перебирая руками и ногами, пробежал почти до калитки. Но здесь его опять догнали.

Такая же картина происходила и с его подельниками. Страусы гоняли их по загону, награждая пинками сильнее, как говорил Петруша, чем удар чемпиона мира по футболу.

А камера спокойно и беспристрастно фиксировала все детали боя. Жаль только, ничего не было слышно, далековато находилось место съемки. Причем Петруша снимал профессионально. Время от времени он приближал и увеличивал лицо каждого жулика. Теперь не отвертятся!

Однако Вертинар, несмотря на полученные пинки, не потерял присутствия духа. Мы увидели совсем близко его лицо и что-то орущий рот. Видно, он давал какую-то команду своему разбитому войску.

Общий план. Жулики, подгоняемые страусами, прорываются к калитке и скрываются внутри фуры. Спрятались!

И тут же вся футбольная орава ринулась за ними. Только Гоша остался у калитки. Стоял, как часовой, точнее, как полководец, и только чуть покачивал головкой, делая какие-то «клевательные» движения.

И стоял не зря. Что-то было задумано.

Вот вылетел из фуры Вертинар. Бежит мимо Гоши. И Гоша делает свой знаменитый трюк с раздеванием. Своим сильным когтем или пальцем, не знаю как правильно, он отработанным движением цепляет штаны Вертинара возле пояса. Хрясь! Так и кажется, что мы слышим треск разрываемой материи. И Вертинар продолжает бег, путаясь в разодранных надвое штанах.

– Ну, – недовольно сказала мама, – это уж совсем неприлично.

– Зато очень педагогично, – важно высказался Алешка.

Та же участь постигает и двух сообщников Вертинара. Они бегают по загону без штанов.

Мы с Алешкой едва удерживаемся от хохота. А водитель фуры не удерживается – он катается по земле, держась за живот, и буквально заливается смехом. Да, ему-то хорошо…

Наконец он вскакивает и отгоняет фуру от калитки. Трое жуликов без штанов шмыгают в нее, и кто-то из них быстро ее захлопывает.

Страусы по ту сторону сетки отплясывают победный танец.

Крупным планом на экране – номерные знаки фуры и «Нивы». А затем, тоже крупно, трое потерпевших бесславное поражение обматывают голые ноги каким-то тряпьем. Вид у них жалкий и побитый. Собственно, так и есть. Теперь они месяца два будут есть и пить стоя. Как страусы.

– Жестоко, – заявляет мама, когда папа останавливает запись. – Но справедливо.

– Так, – зловеще произнес папа. – Начинается разбор полетов. Ваша работа? – Он кивнул в сторону погасшего экрана.

Мама тут же вскочила, собрала по всей квартире все ремни, ремешки и даже старые папины подтяжки от его новых штатских брюк и заперла все это в шкаф.

– Непедагогично, – буркнул Алешка, на всякий случай прижавшись спиной к стене.

Папа улыбнулся.

– А я и не собираюсь вас наказывать. Даже напротив – готов выразить вам признательность за помощь, оказанную следствию.

Мы с Алешкой расплылись, как два блина на одной сковородке.

– Надо сказать, – продолжал папа, – что эта группа давно у нас в разработке. Но фактических доказательств, чтобы раз и навсегда пресечь ее преступную деятельность, у нас не хватало. Да и времени у нас нет – много других, более важных дел. Ну что им можно было предъявить? Кражу животных? «А мы их не крали. Наоборот – мы подбирали потерявшихся животных. И возвращали их законным владельцам. Или пристраивали в хорошие руки. Мы действовали благородно!» Вот так. – Папа помолчал, а потом добавил: – А вот теперь у нас есть неопровержимые доказательства. Попытка хищения. Есть все основания их задержать, предъявить им обвинение и начать уже более подробно разбираться в их деятельности. Так что вы, конечно, здорово нам помогли. Однако с этой минуты вы прекращаете свои разборки и держитесь как можно дальше от «Зверинца».