— Припаркуйтесь у заднего входа. Я вас там встречу, — коротко сказала она и поспешила обратно по лестнице.

Они снова расселись в автомобиле, объехали вокруг здания и припарковались рядом с грузовиком. Морские чайки, крича, летали вокруг мусорных ящиков. Констебли, заслонившись от ветра, закурили.

Задняя дверь погрузочной площадки была приоткрыта, и Нильс увидел через щель госпожу Левгрен, которая сделала ему знак подойти.

— Ну вот, — выдохнула она, закрывая дверь за ним. — Сюда, констебль.

Затем метрдотель провела его в маленький кабинетик и продолжила, поправляя «гофрированное железо» у себя на голове:

— В общем, я хотела бы поскорее избавиться от этого автомобиля. Он уже месяц стоит здесь, и никто, похоже, не собирается его забирать. Я позвонила в полицию, ведь он мог быть украден… Хотя сомневаюсь.

— Почему вы не думаете, что он украден?

— Потому что они не выглядели как похитители автомобилей.

— Кто?

— Те, кто в нем приехали.

— Значит, вы видели, кто приехал в машине? Как они выглядели?

— Один молодой и один постарше. Оба хорошо одеты. Во всяком случае, тот, что в возрасте. Тот, что помоложе, был слегка… пижонистый.

— Пижонистый?

— Да, в дорогой одежде… Помню, на шее у него был шелковый шарф.

— А пожилой? Можете описать его?

Госпожа Левгрен задумалась.

— Лет пятидесяти. Седоватый. С короткой бородкой и в очках с золотой оправой. Похож на врача.

— Почему вы решили, что он врач?

— Тот, что помоложе, называл его «доктор».

— У вас отличная память… Вы помните, как он был одет?

— Светлый костюм, шляпа… но ее он снял, когда зашел сюда.

— Значит, они зашли в ресторан?

— Да, они ужинали вместе.

— И вы уверены, что это было четвертого августа?

Госпожа Левгрен утвердительно кивнула.

— Во сколько?

— Было еще светло, светило солнце… Наверное, часов в шесть.

Нильс сделал пометки у себя в блокноте.

— Итак, они приехали сюда вместе в автомобиле. А как уехали?

Госпожа Левгрен развела руками.

— Понятия не имею. Может, с кем-то другим… Или на такси. А может быть, на трамвае.

— Вы видели, в какую сторону они пошли?

— Нет, на это я никогда не обращаю внимания. Когда посетители уже уплатили по счету, на них не смотришь. Если вы понимаете, что я хочу сказать, — добавила она извиняющимся тоном.

— Понятно. А кто из них платил?

— Тот, что постарше; но на чай почти ничего не дал.

— А после того, как они расплатились, вы ничего не припомните?

— Нет. Но я вспомнила о них на следующее утро, когда увидела, что автомобиль все еще стоит тут. Подумала, что они скоро придут и заберут его. Но он стоит вот уже целый месяц…

— Спасибо большое, госпожа Левгрен, — поблагодарил Нильс и поднялся. — Больше у меня нет вопросов.

— А автомобиль?

— Мы распорядимся, чтобы его забрали.

На ее лице появилось облегчение.

* * *

Без пяти минут пять Нильс и комиссар Нурдфельд появились в приемной доктора Кронборга. Они подождали несколько минут. Наконец последний на сегодня пациент — крупный, тучный господин — выплыл из кабинета доктора, на ходу неловко застегивая рубашку. Нурдфельд взялся за ручку двери, прежде чем мужчина успел ее закрыть, и вошел, сопровождаемый Нильсом.

Доктор поднял голову от письменного стола.

— Старший констебль Гуннарссон! — удивленно воскликнул он. — Мне казалось, мы с вами уже покончили с делами… А вы кто? — И оглядел комиссара Нурдфельда.

Тот представился.

— Я буду краток. Мы здесь в связи со смертью молодого человека. Похоже, вы были одним из последних, кто видел его в живых. А возможно, и последним.

Это было сказано наудачу, но они сразу поняли, что заход оказался верным. Доктор Кронборг выглядел так, будто в него попала ядовитая стрела. На секунду казалось, что он утратил контроль над мышцами лица. Подбородок опустился, глаза тупо смотрели в пустоту. Но тут же он резко тряхнул головой, приходя в себя.

— Я не совсем понимаю… Кто-то из моих пациентов был убит вскоре после визита ко мне?

— Не знаю, был ли он вашим пациентом, — ответил Нурдфельд. — Но у нас есть свидетель, который видел вас вместе в ресторане «Лонгедраг».

Доктор нахмурил лоб и задумался. Затем просиял.

— Ах, вы имеете в виду того молодого человека? Я уже не помню, как его зовут… Мы были не слишком близко знакомы.

— Его звали Эдвард Викторссон. Вы приехали в ресторан в его автомобиле и ужинали вместе, — напомнил Нильс.

Доктор быстро кивнул.

— Да, да, я помню… Присаживайтесь, я сейчас все объясню.

Нурдфельд взял себе стул для пациентов, ближайший к столу, и уселся. Нильс принес себе маленький стульчик в стиле рококо, стоявший у стены. Выглядел тот весьма хлипким, и Гуннарссон пристроился на нем со всей осторожностью.

— Я встретил его на большом приеме, — начал доктор Кронборг. — Он подошел ко мне, представился; рассказал, что интересуется сделками по покупке и продаже акций, но что в этом деле он новичок. Слышал где-то, что я разбираюсь в данной сфере и помогаю друзьям и знакомым советами. Это правда, я совершил несколько удачных операций с акциями и охотно делюсь опытом с теми, кого знаю. Но он был мне совершенно не знаком, так что я вежливо отказался. Однако он оказался очень настойчив и захотел пригласить меня на ужин в ресторан «Лонгедраг». Чтобы закончить с его приставаниями, я согласился. На следующий день он заехал за мной, и мы поехали в ресторан.

— Он не приглашал вас, это вы платили, — напомнил Нурдфельд.

— Да, я не хотел быть у него в долгу. И подчеркнул, что мои советы — лишь советы, а не гарантии.

— Но послушайте, доктор, — встрял Нильс, — Эдвард Викторссон вряд ли был вам незнаком.

Доктор, все время сидевший лицом к комиссару Нурдфельду, раздраженно взглянул на старшего констебля.

— Что вы имеете в виду?

— Вы рассказывали мне о семействе Викторссон, когда мы вместе были на острове. И, должно быть, встречали Эдварда, прежде чем тот перебрался в город.

Доктор Кронборг удивленно поднял брови.

— Так он, значит, из той семьи Викторссонов? Вы уверены?.. Да, что-то знакомое в нем было… Но у меня нет никаких ясных воспоминаний о детях Викторссонов. Они покинули остров подростками.