— А он не упоминал, что знает вас?

— Нет, — твердо ответил доктор.

— Как он вел себя во время ужина в ресторане? Был обеспокоен, чего-то опасался? — спросил Нурдфельд.

— Ничуть. Он много болтал, но в основном ни о чем. Хвастался. Подавал себя как бизнесмена, но я так и не понял, чем он занимается.

— А после ужина? Что было потом? — Нурдфельд, подавшись вперед, с любопытством смотрел на доктора.

— Ничего особенного. Мы распрощались и поехали домой.

— Вы распрощались?

— Да. Задумывалось так, что он отвезет меня домой на своей машине. Но когда мы вышли, он увидел компанию, гуляющую на пирсе, — веселые, нарядные и слегка подвыпившие люди, которых он, очевидно, знал. Они поболтали с ним и предложили присоединиться к ним на вечеринке, происходившей где-то на вилле неподалеку. Меня тоже позвали, но я отказался. Он ушел с теми людьми, а я поехал домой на трамвае. Вот и все. — Он замолчал; вид у него был обеспокоенный. — Значит, сын Викторссонов плохо кончил?

— Вы не знаете, что это были за люди? — продолжал Нурдфельд, не реагируя на риторический вопрос доктора. — Или где находится эта вилла? Упоминались ли какие-нибудь имена?

Доктор покачал головой.

— Сколько их было? Женщины или мужчины?

— Шесть-семь человек; и мужчины, и женщины… мужчин, мне кажется, было больше. Я не обратил на них особого внимания — просто подвыпившая компания. Он ушел с ними, и я, по правде говоря, почувствовал облегчение, потому что устал от него. С тех пор я о нем не вспоминал.

* * *

— Вы ему верите? — спросил Нильс, когда они снова стояли на улице.

— Если он врет, то делает это хорошо, — ответил Нурдфельд.

Они шли по тротуару, Нильс вел рядом свой велосипед. Липы уже пожелтели — лето выдалось сухим.

— Доктор лечит также персонал на острове, верно? Он мог узнать Эдварда, — напомнил Нильс.

— Это не обязательно. Эдварду было шестнадцать, когда он уехал. Мальчишка, вероятно, не пересекался с доктором, если был здоров. Когда они встретились на приеме, ему было двадцать восемь, и он изо всех сил старался выглядеть как бизнесмен и светский лев.

— Но Эдвард, должно быть, узнал доктора, не так ли?

Нурдфельд остановился зажечь сигару.

— Да, — коротко согласился он. Затем затянулся несколько раз, пока не удовлетворился тягой, и выдохнул дым. — Да, должно быть.

Они продолжили свой путь.

— Значит, следующий след — это вилла в районе «Лонгедрага»?

— Да.

— Но мы не знаем какая.

— Не знаем. Но там была шумная вечеринка. Кто-то должен был что-то слышать или видеть.

Фру Ланге казалась удивленной, когда Ион спросил, нельзя ли ему взять Эллен с собой понаблюдать за птицами. Эллен показалось, что в ней борются противоречивые чувства: нежелание отпустить подчиненную для ее собственного удовольствия; стыд за собственного сына, занимавшегося этими глупостями вместо того, чтобы работать; радость оттого, что ее ни на что не годный и одинокий сын, похоже, нашел себе друга.

Наконец, она разрешила им идти безмолвным кивком.

Теперь они продвигались между утесами по южной стороне острова — Эллен в пальто и шляпе колокольчиком, а Ион в толстом вязаном свитере.

Она восхищалась его упорством, когда он подтягивал свою больную левую ногу. Бинокль раскачивался из стороны в сторону, колотя его по животу, он тяжело дышал на подъемах. Эллен подавляла в себе импульс взять его под руку.