Я заказала кувшин лимонада и легкий салат с морепродуктами, явно разочаровав официанта — сюда приходят за стейками, коих в меню множество. Ничего, сейчас Мельников приедет — вот он и закажет. Кирилл всегда любил мясо.

Я успела практически расправиться со своей порцией, когда на веранду вбежал взмыленный и злой Мельников в сером костюме и наполовину развязанном галстуке. Девушка-хостес сразу показала ему мой стол, и Кирилл, на ходу снимая галстук, подошел и отодвинул тяжелую скамью, чтобы сесть напротив:

— Привет, Варюша. Буквально ведь сто лет не виделись.

Я не могла заставить себя взглянуть ему в глаза — так бывало и прежде. Кирилл постарел, хотя все еще выглядел привлекательно, но вот глаза как-то потухли, словно потерялись за сеткой морщин, которых не было раньше, да кожа на лице чуть огрубела.

— Ты почти не изменилась, — продолжал он возбужденно. — Собственно, как и этот чертов город — невозможно машину воткнуть даже на платную парковку.

— Ты хочешь обсудить это со мной?

Он немного остыл, взял меню и пробежал его глазами:

— Надеюсь, хоть мясо здесь готовят по-прежнему.

Кирилл подозвал официанта, заказал фирменный стейк и жареную картошку, салат и бокал красного вина. Я удивленно покосилась на него, и он объяснил:

— На такси уеду, надо расслабиться немного, полдня за рулем и парковки эти…

Пока ждали его заказ, перебросились парой ничего не значащих фраз — что-то про Аннушку, про каких-то старых общих знакомых. Я аккуратно рассматривала всех посетителей, заходивших на веранду после Кирилла, но никак не могла понять, кто же именно из них является человеком от Маянцева. Справедливости ради я представления не имела, как уж так по-особенному должен выглядеть сотрудник службы безопасности крупного строительного концерна. Устав гадать, я бросила разглядывать посетителей и наконец смогла заставить себя взглянуть в лицо Кирилла открыто, а не исподтишка. И… не почувствовала того, что бывало раньше. Мое сердце не рванулось ему навстречу, мне не захотелось оказаться в его руках, ощутить его губы на своей коже. Ни-че-го. Совершенно ничего из прошлой жизни. Я действительно освободилась от его влияния. Первая любовь, которая, как говорят, не ржавеет, наконец-то оставила меня.

— Ну что, Варвара Валерьевна, задавайте ваши вопросы, — отодвигая от себя пустую тарелку со скрещенными на ней приборами, сказал Кирилл.

— К чему такой официоз? Я хотела поговорить, а не на допрос тебя вызвала.

— Да уж, допросов мне в жизни хватило, — криво усмехнулся он, делая глоток вина.

— Надеюсь, ты не скажешь, что был невиновен.

— Нет, Варенька, не скажу. Но шесть лет моей жизни оказались спущены в помойку.

— И теперь ты считаешь меня в этом виновной, да? И потому преследуешь и шлешь эти идиотские конверты с угрозами? — не выдержала я.

— Ты все такая же истеричная девица, которой я тебя знал, — спокойно сказал Кирилл, покручивая бокал на скатерти.

Я не заметила опасного блеска в его глазах и упустила момент, в который он ловким, незаметным движением чуть наклонил бокал, и из него на белую скатерть выплеснулось немного вина, тут же расплываясь пятном. Этого было вполне достаточно, чтобы мгновенно ввести меня в то ступорозное состояние, что охватывало меня всякий раз, едва я видела красные пятна на белом фоне. Руки и ноги сделались ватными и холодными, в голове зашумело, перед глазами поплыли круги. Кирилл обошел стол, сел рядом со мной, крепко обхватил за плечи и подозвал официанта:

— Замените, пожалуйста, скатерть, только как можно скорее.

— С вашей дамой все в порядке? — опасливо покосился на меня официант, и Мельников процедил:

— Да, все в порядке, но замените быстрее скатерть.

Пока официант бегал в подсобку, я не сводила взгляда с красных пятен и снова возвращалась в тот ужасный день много лет назад, когда лежала в белом махровом халате в ванне, полной воды и крови. В этом тоже был виноват Мельников. Сейчас же он прижимал меня к себе, гладил по волосам и шептал:

— Какая же ты дура, Варька… разве же я стал бы сводить с тобой счеты посредством каких-то дурацких записочек? Я что — школяр сопливый? Я шесть лет провел на зоне, уж наверняка придумал бы что-то более изобретательное. Я не имею никакого отношения к тому, в чем ты меня обвиняешь, поверь — сейчас я искренен, как никогда прежде. Я не делал этого, Варенька. Мне не за что мстить тебе, как ты думаешь. Я получил ровно то, что заслужил, ни годом больше, и отбыл ровно столько, сколько смог. Вышел по условно-досрочному, немного огляделся, устроился на работу — у меня все в порядке, Варя. И мстить тебе мне совершенно незачем. Я все пережил. Отболело, понимаешь?

Я вроде бы слышала все, что он говорил, но слова доносились как сквозь плотный слой ваты. Когда стол был вновь застелен белой скатертью, меня немного отпустило, и я предприняла вялую попытку освободиться от объятий Мельникова. Он, к моему удивлению, не стал упорствовать, а пересел на свое место и налил мне лимонада:

— Освежись, а то действительно в обморок хлопнешься.

Я взяла стакан обеими руками, но они дрожали так, что поднести его ко рту не представлялось возможным. Мельников покачал головой и вновь пересел ко мне, забрал стакан и помог мне попить:

— Ничего не изменилось. Я думал, что за эти годы ты нашла время, чтобы как-то проработать эту проблему. Хочешь, специалиста порекомендую? Мне здорово помог, когда я с зоны вернулся и не мог адаптироваться. Шесть лет режимной жизни, знаешь ли, очень расслабляют — ни о чем не надо заботиться, всем тебя государство обеспечило, а тут, на воле, все иначе. Признаться, я подрастерялся слегка.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Уж точно не для того, чтобы вызвать жалость, — усмехнулся Кирилл. — Чем-чем, а этим ты точно небогата. Я тебе это к тому, что невозможно жить с таким страхом внутри. Серьезно предлагаю — сходи к моему доктору, неужели самой не хочется избавиться от этого всего?

— Я справляюсь.

— Ага, я только что видел. И что — так и будешь до конца жизни цепенеть при виде красных пятен на белой ткани?

— Ты что — мой врач? — разозлилась я, придя наконец в себя окончательно.

— Нет, Варя, я твой друг.

— Ты? Это ты-то — друг? Мельников, не смеши вот эти кустики, а?

Он только головой покачал — мол, что с тебя взять, с неадекватной.

— Кира, скажи честно — тебе что от меня нужно?

— Мне? — удивился Мельников. — Мне — от тебя? А напомни, кто кого в этот ресторан пригласил?

— Я хотела задать тебе вопрос.

— Я тебе на него ответил.

— Не то, что я хотела услышать.

— Извини, дорогая, больше добавить нечего, — развел руками Кирилл. — Не всегда в разговоре все складывается по твоей схеме, так бывает.