– А вы могли бы написать роман по заказу?

– В смысле? По заказу кого? Чего?

– По моему заказу.

– Вы меня, ради бога, извините, –озадачилась Алена, – но у меня есть определенные обязательства передиздательством «Глобус», для которого я работаю. У меня договор, аванс получен,существуют сроки сдачи рукописи...

– Да ладно, – небрежно перебил этотлысоватый, с унылым носом, – ну что они вам там платят, в том издательстве?Я читал в «Московском комсомольце», что всего только три-четыре автора у нихполучают по-настоящему хорошие деньги, а остальные – так себе, перебиваютсяеле-еле. А я вам хорошо заплачу, по-честному. Без обмана.

Ах, какой пассаж, какой, однако, поворотнеожиданный!

– Извините, а «хорошо» – это в вашем пониманиисколько? – очень вежливо, почти без намека на ехидство, голоскомблагонравной девочки полюбопытствовала Алена.

– Ну, пять тысяч, я думаю, нормальнобудет, – солидно сказал заказчик.

– Пять тысяч... извините, чего? – тем жеехидным голосом продолжала спрашивать Алена. Сейчас он скажет: «Рублей,конечно, а чего же еще?»

– Евро, конечно, а чего же еще? Ведь доллар-топадает, – последовал небрежный ответ.

Пять тысяч евро?! Нашей писательнице в самыхсмелых снах ничего подобного и не снилось! Скорей она поверила бы, что предметее пылкого обожания завтра же сделает ей предложение руки и сердца, чем в то,что кто-то предложит ей за роман ТАКУЮ цену.

– Вы что, серьезно? – спросила она почтиробко.

– Более чем.

Ого... Какие слова мы знаем! «Более чем...»Речь выдает в нем более тонкую натуру, чем сначала показалось Алене!

– Извините, а подробнее нельзя?

Что-то она слишком часто извиняется! Конечно,Алена патологически вежлива, что есть, то есть, а в маршруткахземляки-нижегородцы подозрительно смотрят на нее: чего это она все времяизвиняется, пробираясь к двери, может, на ногу мне наступила, а я и не заметил?Но здесь все же не маршрутка. Совсем необязательно на каждом шагурасшаркиваться. Если этот сдвинутый готов заплатить пять тысяч евро заамортизацию ее таланта, значит, он и впрямь высоко ценит писательницуДмитриеву. Если только... вот именно: если только он и в самом деле несдвинутый, не шутник, не приколист, мающийся от безделья. Если вообще этозаманчивое предложение сделано вполне серьезно!

– Изв...

Тьфу ты, пропасть!

– Я хотела спросить, как вы это себепредставляете? Роман пишу я, однако вы значитесь как автор? Но на какую темуроман? В каком жанре? Какой срок, какой объем произведения? И где высобираетесь потом опубликоваться? Если в «Глобусе», то...

– Ваш «Глобус» меня не интересует.

Невидимый собеседник резко ткнул сигарету впепельницу и смахнул со стола бутылку «Клинского», взамен брякнув хрустальныйтолстостенный стаканчик джина «Сапфир» со «Швепсом». Тренировочные штаны спузырями сменились джинсами самое малое «Леви Страус», а несвежая рубаха –пуловером из магазина... из магазина, такое впечатление, «Гленфилд» – и это какминимум!

– Я хочу, чтобы роман под вашим именем (мое яафишировать не намерен) был написан как можно скорей, желательно вчера,объемом... ну, как получится, чтобы описать ту историю, которую я вам расскажу.Я в ваших этих авторских и издательских листах не силен, мне главное –содержание.

– Под моим именем? – пролепетала Алена,пораженная тем, с какой скоростью восстанавливался волосяной покров на головеее лысоватого собеседника. Клиника «Трансхаер» отдыхает. А когда, интересно, онуспел сделать пластическую операцию и превратил свой вислый нос в энергичныйрумпель с патрицианской горбинкой? И мышцы уже накачал... Ну и ну! Пожалуй, онтеперь немножко напоминает самого красивого, с точки зрения Алены, мужчинусовременности – Шона Бина в роли Одиссея из фильма «Троя». Нет, если честно,самым красивым мужчиной современности был другой – тот, кого любила Алена, нокоторый так и не полюбил ее, хотя иногда и радовал своим присутствием в еежизни и постели. Но подобного ему в принципе нет, искать не стоит и дажепытаться подражать ему бессмысленно!

– Под моим именем? Но мое издательство будетвозражать, что я... – Она с трудом перевела дух. Кажется, про аналогичнуюситуацию уже было сказано классиком: «От жадности в зобу дыханье сперло!» –...что я печатаюсь еще где-то.

– «Глобус» возражал бы, если бы вы засветилисьв другом издательстве, я правильно понимаю? – небрежно спросил ШонБин. – Но этот роман будет печататься в еженедельной газете – из номера вномер, с продолжением, вы понимаете? Номерах примерно в четырех или пяти.Город, в котором выходит эта газета, расположен настолько далеко от Москвы, чтошанс «Глобусу» узнать об этой публикации равен примерно нулю. Кроме того, когдав газете роман пройдет, вы вполне сможете продать его вашему «Глобусу». Я натекст вообще не претендую. В таком случае и овцы будут сыты, и волки целы.

– В смысле, наоборот, – попыталасьперехватить инициативу совершенно обескураженная Алена.

– Да нет, – сипло усмехнулся на том концепровода Шон Бин и пригладил свою золотисто-русую, с легкой проседью буйнуюшевелюру, которую уже вполне можно было завязывать в роскошный хвост. –Все получится именно так, как я сказал!

* * *

– Ну ты и мудак, – сказала Раечка. –Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты мудак?

– Нет, – покачал головой Димка. – Тыпервая. Другие мои девушки считали, что я умный. Может, я просто в твоемприсутствии глупею?

Раечка расплылась было в довольной улыбке, нототчас стиснула губы в маленький, пухленький аленький узелочек. Если пареньговорит девушке, что глупеет в ее присутствии, это следует счесть комплиментом?Или нет? Означает ли это, что ее прекрасные глаза вышибают из его головы всякийздравый смысл, или... или это значит: с кем поведешься, от того и наберешься? Втом смысле, что ее глупость заразнее СПИДа? Нет, ну она-то определенно не могланавести Димку на его бредовую идею! С ума сойти: попросить у ее отца тридцатьтысяч баксов на нелепейший проект, который возник в Димкиной воспаленной башке!