и мне не составило труда быстро найти интересующие меня озера Белое, Кислое и Аржан. Эти озера были интересны тем, что их воды были богаты различными солями и я рассчитывал кое-что из них получать для наших нужд. Мы набрали озерной воды и вернулись в лагерь под горой.

Следующим утром эта вода поедет на завод к Якову вместе с моим письмишком. В нем я попросил скорее прислать бригаду кирпичных дел мастеров, Ванча нашел целых два небольших, но перспективных, месторождений глины и мы с Ерофеем решили срочно построить небольшой кирпичный заводик. Место для него выбрали километрах в двадцати от нашего лагеря и будущей ставки Ольчея выше по течению на правом берегу реки Туран, близ устья речки Билелиг, где уже начинались леса.

Суровые северные степи произвели сильное впечатление на Ерофея, когда мы выдвигались для боев, капитан не очень-то разглядывал окружающие красоты. Но в этот раз он был очень впечатлен этой суровой красотой. Пару раз он горестно вздохнул, оглядываясь вокруг.

—— Ерофей Кузьмич, что так вздыхаешь тяжко, —— решил я осведомиться по этому поводу.

—— Да вот, Григорий Иванович, смотрю на это всё и думаю, не дай Бог здесь бой принять. Тут у нас шансов не будет.

—— Тут надо остроги ставить, а держать оборону на Енисее. Там где лагерь, надо поставить небольшую крепость и до самого Медвежьего несколько острогов. В острогах избы или дома кирпичные. Наши друзья быстро оценят преимущества избы если с умом построить. В острогах вышки светового телеграфа.

—— Ты, Григорий Иванович, сколько таких вышек хочешь поставить? У нас и людей — то для них нет, —— засомневался Ерофей.

—— А мы предложим оседлый образ жизни нашим друзьям-тувинцам. Сколько месяцев Мерген уже в наших краях? —— я вопросительно посмотрел на Ерофея. —— И он заметь и не собирается никуда откочевывать.

Я оглянулся назад. Прохор специально изготовил три в одном, стол-стул-барабан, всегда возил его с собой и сейчас тут же поставил его на землю. Я расстелил на нем карту.

—— Смотри, вот здесь, на речке Тарлаг, надо основать свою станицу, —— я не знал, как правильно называть наши поселения: село, деревня просто не подходили на мой взгляд. Станица, я решил, будет оптимально.

—— Так её и назовем Тарлаг. Где будет кирпичный заводик тоже нужна станица, её назовем Билелиг. Как речка. Там кстати земли неплохие считай почти до самой горы.

—— Давай, Григорий Иванович, место, где наш лагерь и ставка Ольгея, будем называть Тураном.

Я кивнул и молча склонился над картой, в покинутом мною времени в этом месте тоже возник город Туран.

Глава 2

Я на память мог нарисовать карту долины и её окрестностей. А вот с картой Тувы было похуже, так точно и подробно я её не знал. Но основная масса названий в Туве в том времени были местными и я решил поступать также. Расспрашивая тувинцев, я выяснял как они называют свои реки, озера, горы и прочее и наносил на свою карту, если там не было моих названий. Вот и сейчас я поступил именно так и на карте появились три новых названия, правда все они для меня знакомые и привычные. Правда город Туран появится на сто лет раньше.

Ожидая Ольчея с Мергеном, которые ближе к полудню тоже выступили в поход, Лонгин с Ванчей полдня разговаривал со стариком Тегюй-оолом, зятя которого зайсан Ольчей избрал в правители северного сумона маадов. Сумон этот получался слабым и малочисленным, его основные кочевья были между реками Хут и Ожу. После того как южные кочевья маадов получили земли до Уюкского хребта, кочевьям северных маадов Ольчей отдал верховья Турана и долину ручья Ховалыг.

Новый зайсан этого сумона Суван-оол, зять Тегюй-оолом, свой личное стойбище-аал поставил в месте впадения Ховалыг в Ожу. Восточной границей этого сумона был малый Енисей или Бий-Хем.

А вот где на севере кончались владения этого сумона, было не понятно. На севере Тувы, в Тоджинской впадине и окружающих её горах жили тувинцы-тоджинцы, выделенные в отдельный хошун.Тоджинцев было очень мало, жили они не в юртах, а в чумах летом и полуземлянках зимой. Тодхинцы были в основном охотники и оленеводами и в отличии от других тувинцев ловили рыбу. Их женщины на зиму собирали много луковиц лилии-сараны. В середине котловины было много озер и где-то там была ставка Тожу-нойона. Основной транспортной артерией для этого хошуна был Бий-Хем. Это был самый большой, самый малочисленный и самый бедный хошун. Но среди них были искусные столяры и кузнецы. Где-то в горах Восточного Саяна они добывали руду и плавили её.

Вот с этими тоджинцами, по поручению Лонгина, старик Тегюй-оол должен был установить мирные, добрососедские отношения и наладить с ними торговлю. Нас интересовало только железо. Ближе к вечеру старый тувинец покинул наш лагерь.

«Завоевательный поход» наших зайсанов длился три дня и закончился успешно. И Лонгин сразу же послал двух авторитетных стариков из кочевий нашего нового Западного сумона в ставки Даа- и Бэззи-найонов. Их повелителем был не амбын-нойон, а сайн-нойон — один их четырех ханов Халхи, собственно Монголии. Отпущенные Ольчеем на свободу пленники гагульского боя, показали на двух авторитетных стариков своих стойбищ и Лонгин после длительных бесед одобрил их кандидатуры. Ольчею он предложил сделать ход конем, сына одного старика сделать зайсаном этого сумона. Сыну другого Лонгин предложил служить в нашей гвардии. С этими доморощенными послами Лонгин беседовал полдня.

Стоя на берегу Енисея, мы наблюдали как наши посланники разъезжаются от места переправы: один налево, другой направо. Каждого сопровождали двое молодых тувинцев по их выбору. Думать о неудаче совершенно не хотелось.

—— Григорий Иванович, не переживайте. Они справятся. Как вы говорите, на все сто. Я уверен в этом, —— Лонгин говорил с такой уверенностью, что просто хотелось ему верить.

—— Здесь очень трудно держать оборону, —— я кивнул на множество островов в русле Енисея. —— Но нам это и не потребуется. Большие массы кавалерии по нашему берегу здесь просто не пройдут. А зимой только по льду. Поэтому твоя разведка для нас наиважнейшее значение имеет.

Мою просьбу выполнили очень быстро и через четыре дня десяток мужиков приехали в Туран, пятеро из них были кирпичниками и тут же начали строить кирпичный завод в намеченном месте.

Но самым главным были письма от Машеньки, тестя, с завода и неожиданно для меня от Шишкина. Всё, кроме него писали, что ждут меня, каждый конечно по-разному и для разного. В моё отсутствии по нашей дороге от Большого порога пришло две семьи, еще две по пограничной тропе. Пришедшие от порога были староверцы. Стать