Конечно, не всем удается заполучить на вечеринку настоящегофранцуза, а Вике удалось. Может, в этом все дело? Теперь все увидели, чтофранцуз действительно был, и больше он ей не нужен. А может, он чей-топриятель? Или друг?

— Молока не было, — сообщил француз, возникая на пороге. —Сахар я захватил.

— Спасибо, — прочувствованно сказала Александра. — Где-тоздесь была пепельница.

Они закурили, глубокомысленно глядя за окно, в чернуюосеннюю московскую ночь.

— Вы в «Останкино» уже были? — Александра съела своибутерброды, утолив сосущий голод в пустом желудке, а кофе и сигаретанастраивали ее на благодушный лад.

— Нет, — ответил француз. — Меня приглашал господинМитрофанов, продюсер программы… — Было видно, что он силился вспомнить, какойименно.

— «После бритья», — подсказала Александра. — Это хорошаяутренняя программа. Кирилл Митрофанов в наших кругах человек известный.

— Я с удовольствием посмотрю ваш телецентр, хотя ничего непонимаю в телевидении. Должно быть, это интересно. Верно?

— Ужасно интересно, — воодушевилась Александра. — Я работаюуже три года, начинала ассистентом режиссера в одной крошечной программке, асейчас — в девятичасовых «Новостях» на первом канале.

Она явно гордилась своими успехами, эта странная девица,неловко жавшаяся в тень балкона. С ее внешностью могла бы носить себя с большейуверенностью. Такая не потеряется в любой толпе, подумал Филипп. Мимо нее никтоне пройдет равнодушно. А она, похоже, себя стесняется.

— Вот вы где спрятались! — раздался вдруг торжествующийвозглас хозяйки дома, и появилась Вика, таща за собой упирающуюся красавицу сдлинной гривой платиновых волос и в облегающих кожаных джинсах.

Едва взглянув на эти джинсы, Филипп моментально понял, чтопоследует дальше. Ему стало смешно.

— Это ты утащила от нас Филиппа? — Вика с дружеским укоромпогрозила Александре пальцем. — Он не может принадлежать только тебе. Есть идругие!

На балконе сразу стало душно от смешанного запахаэкзотических духов, спиртного и сигарет.

Александра съежилась на стуле, мечтая поскорее убратьсяотсюда и зная: стоит ей только встать, и все сразу увидят, какая она огромная.Как лошадь. И эта вобла с белыми волосами тоже увидит.

— Филипп, это моя подруга Лена, — сообщила Вика сдружелюбнейшей из улыбок, продолжая держать платиноволосую за руку. —Познакомься с моей подругой Элен, — с трудом выговорила она по-английски.

Филипп залопотал что-то, смешивая английские и французские слова,и Александра взглянула на него с веселым изумлением. Он явно делал вид, чтоничего не понимает.

— Да, да, — надрывалась Вика на своем английском. — Это моялучшая подруга Элен. Она… — Вика повернулась к Александре: — Как сказать«актриса»?

Александра подсказала нужное слово.

— Да, конечно, actress, — повторила Вика. И снова залопоталапо-английски: — She is a very good actress. Last year… last year… Шурочка,скажи ему, пожалуйста, что в прошлом году ее приглашали на Бродвей!

Никто и никогда не называл Александру Шурой. Кроме Вики.

— Да ну его, Вик, пошли лучше к ребятам, — заскулилаплатиноволосая. — На что он тебе сдался? Плюнуть некуда…

Александре стало неловко:

— Last year, — быстро начала она, пока разговор двухзадушевных подруг не зашел слишком далеко, — Helen was invited to visit NewYork and to take part in one of the Broadway shows.

— Fine! I spent a lot of time in NY last winter, and I likeBroadway shows very much! What movie did you take part, or maybe musical? —восхитился Филипп.

— Он говорит, что прошлую зиму часто был в Нью-Йорке и чтоон очень любит бродвейские постановки. Он спрашивает, в каком спектакле выиграли, или, может, это был мюзикл?

— Пошел он в баню! — возмутилась платиноволосая. — Какое емудело? Скажи, что это был спектакль для богатых. Для бо-га-тых. Он на такие неходит.

Вика дернула подругу за руку.

— Заткнись, Ленка, — проговорила она с ангельской улыбкой.От этой улыбки Филипп внутренне содрогнулся. — Ты мне обещала. Он, конечно, ничерта не понимает, но тон есть тон. Сбавь обороты. Ты хочешь в Париж или нехочешь?

— С этим? — Сара Бернар смерила Филиппа взглядом. — У тебячто, крыша съехала?

— Да какая тебе разница, с этим или с другим? Паспорт-то унего вполне французский…

Филипп, не в силах сохранять на лице выражение приятнойзаинтересованности, торопливо затянулся и фыркнул. Александра с оглушительным,как ей казалось, грохотом стала выбираться из своего угла. Платиноволосаяпосмотрела на нее с высокомерной жалостью: сама она была ровно вдвое тоньше иизящней.

— Стой, — вдруг сообразила Вика, — не уходи. Я переводитьсовсем не могу, а Ленка только fuck you знает — ты же понимаешь, что это такое.Так что давай, Шурок, поработай. Ленка, спроси его о чем-нибудь. Ну соображай,соображай!..

За их спинами в глубине квартиры раздался взрыв смеха, иплатиноволосая с сожалением оглянулась.

Это было уже слишком.

— Извините, я должен поговорить с мистером Королевым, —быстро проговорил по-английски Филипп и, повернувшись к Александре, добавил(также по-английски): — До скорой встречи, Алекс. — Сказав все это и короткопоклонившись, он удалился с балкона.

— Чего-чего?.. — переспросила Вика. — К Королеву ему надо?Подумать только, какая срочность!

«Хорошо, что он вообще с балкона не бросился, — мрачноподумала Александра. — А мог бы».

— И давно он называет тебя Алекс? — Вика вовсе не быладурой, и поспешный уход Филиппа ей не понравился — что-то тут было не так.

— Да не называет он меня Алекс, — с досадой ответилаАлександра. — Он вышел покурить, а я тут… уже курила. Ну вот и разговорились…

Почему-то Вика всегда заставляла ее оправдываться.

— Вик, ну хватит, а? — заныла истомившаяся по большойкомпании бродвейская знаменитость. — Можно я пойду? Или мне нужно при тебе весьвечер стоять?

— Лучше иди постой при этом французском дяденьке и ВалькеКоролеве. А потом пригласи его потанцевать, — настойчиво посоветовала Вика. — Алучше всего — в койку. И не выпускай, пока он тебе предложение не сделает.

Освобожденная из-под опеки платиноволосая радостнопрогарцевала в квартиру, напоследок посоветовав Александре: