должного внимания и попросту игнорируют, так же сетует на свое здоровье, дескать, у нее неутешительный диагноз и, видимо, ей недолго осталось.

— Даже и не знаю, кому из них завещать свою квартиру, — вздыхает женщина.

— Да можешь не завещать, она и так по закону перейдет твоей дочери, — говорит ей подруга.

— Тогда оставлю лучше приюту или кому-нибудь еще, чтобы никому из моих родственников не досталась, — заявляет Ирина Викторовна.

Она пытается подговорить Серафимовну, чтобы та позвонила Марине, разжалобила ее и рассказала, как одиноко ее маме и что у нее случился очередной приступ. Но подруга наотрез отказывается.

— Ты меня в свои интриги не впутывай, сама звони, — категорично говорит Серафимовна.

После этого Ирина Викторовна набирает номер своей дочери и притворяется, что у нее смертельный приступ.

— Доченька, прощай! Вызывай мне скорую: плохо мне, ухожу я… — трагическим голосом шепчет она и кладет трубку.

Марина в шоке вызывает неотложку и звонит остальным членам семьи, чтобы те срочно отправлялись к бабушке. Все приезжают к ее дому, бегут на пятый этаж вместе с работниками скорой. Открывают дверь: на полу лежит Ирина Викторовна. Родственники начинают прощаться с ней, кто-то плачет, доктор меряет пульс, давление, делает кардиограмму, но у пациентки все в норме.

— Показатели отличные… — в недоумении констатирует врач скорой помощи.

Женщина открывает глаза и с испуганным видом смотрит на своих близких. Те, склонившись над ней, начинают причитать.

— Ирина Викторовна, вам что, делать нечего? Вы зачем так поступаете? Зачем симулируете свои приступы? Хотите нас самих до инфаркта довести? — расстегивая рубашку, жалобно возмущается вспотевший Вячеслав Викторович.

— Ба, ну ты даешь! — восклицает Юлия. — Все, мои дорогие, отбой, — тут же говорит она в телефон, проводя прямой эфир со своими подписчиками. — Бабушка жива, все у нее нормально, — сообщает девушка.

— Бабуля, зачем ты так? — спрашивает взволнованный Евгений. — Я снова на встречу не попал!

И Ивановы начинают сердиться на бабушку, наезжая на нее по-серьезному.

— Больше нам не звони! Как тебе не стыдно? Совсем из ума выжила! — вырывается у Марины Павловны.

Ирина Викторовна принимается плакать и причитать:

— Ну а как мне еще привлечь ваше внимание? Вы совсем не заботитесь обо мне, раз в месяц берете на свой ужин в дом и там меня не слушаете… У всех свои дела, проблемы, а как же я? Я же тебя, доченька, все твое детство на руках носила, а вас, внуки дорогие, еще больше баловала и любила. И теперь вы все постоянно заняты непонятно чем, все корчите из себя деловых, счастливых людей, а когда я умру, так сразу забудете про меня через день, если не в тот же.

— Тоже скажешь, мама! — гневно говорит Марина. — Как мы не заботимся о тебе, вон всегда на связи с тобой, звоним всегда!

— Когда всегда? Раз в неделю, по выходным, узнать — жива я или нет? — возмущается бабушка. — Внучка даже не помнит, когда у меня день рождения, внук за продуктами раз в неделю если сходит, и то хорошо. Все дела свои у каждого, все за деньгами своими гонитесь, а как же я?..

— Ну какие деньги, мама? — возражает Марина. — Ты же знаешь, что деньги не главное в нашей жизни.

— Да, это точно! — хором поддерживают ее остальные Ивановы.

— Все, мы поехали. Прошу тебя очень — не чуди так больше. Созвонимся на днях, — говорит Марина, и все семейство спешно покидает квартиру бабушки.

Проходит неделя. Ирина Викторовна сидит одна дома, ждет звонка своих родственников, но тщетно: телефон молчит. Она смотрит телевизор — сериал про счастливое американское семейство, где такая же бабушка, как Ирина Викторовна, только богатая, умерла, и все ее родственники собрались в ожидании оглашения завещания. Женщина смотрит фильм с восторгом и плачет.

Проходит еще одна неделя. Родственники снова забирают бабушку к себе в дом, снова ужин, снова разговоры о них самих, о работе, снова никому нет дела до Ирины Викторовны — она сидит грустная и подкармливает собачку под столом. Пытается вставить слово, но женщину никто не слушает. Раздается звонок в дверь. Марина Павловна открывает: на пороге стоит солидный мужчина в костюме.

— Здравствуйте! Здесь живет Марина Павловна Иванова? — спрашивает визитер.

— Да, — отвечает Марина. — Что вы хотели?

— Вы дочь Ирины Викторовны Ивановой? — продолжает мужчина, открывая папку в своих руках.

— Да, — подтверждает женщина. — А в чем, собственно, дело? Она снова вызывала милицию и жаловалась на соседей?

— Нет, — говорит гость. — Я нотариус, у меня поручение от моего зарубежного коллеги относительно вашей матери.

— Что за поручение? — с волнением произносит Марина.

— Да вы не переживайте. Можно я пройду? — спрашивает мужчина.

— Да, конечно, входите, — растерянно отвечает хозяйка.

Нотариус проходит в дом и предстает перед всей семьей.

— А где Ирина Викторовна? — интересуется мужчина.

— Вот она, — говорит Марина, указывая на бабушку.

Гость представляется:

— Меня зовут Игнат Эльдарович Эйзеншпиц, я нотариус Ленинградского района, номер лицензии… — и он называет ее номер. А затем продолжает: — Тут такое дело: на меня вышел мой коллега из Германии, некий Вольф Штраус, он утверждает… Точнее, после присланных им документов, подлинность которых я проверил, выяснилось, что ваша мама, Ирина Викторовна Иванова, является наследницей по завещанию очень известного в Германии гражданина — Герхарда Босса, учредителя фирмы «Хьюго Босс».

— Герхард! — вскрикивает бабушка и с волнением хватается за сердце, открыв рот.

— Так вот, — невозмутимо говорит нотариус, — это письмо от Герхарда, которое он завещал вскрыть после своей смерти и когда найдут Ирину Викторовну, а также документы, которые я принес, а именно: завещание на ее имя и чек на предъявителя в Дойче-банке — ее дочерняя фирма «Райффайзенбанк».