Сбежать из  этой комнаты было бы не возможно, если бы вдруг возникла такая необходимость.  Я задумчиво усмехнулась. Невозможно если у тебя нет крыльев, но у меня они же есть? Невольно прислушалась к себе, стараясь  ощутить присутствие крылатой кошки.

Моя давняя нелюбовь к  оборотам и оборотням, заставляла меня как можно реже вспоминать о ней.  А вдруг,  крылатая кошка обиделась на меня и покинула навсегда? От этой мысли у меня перехватило дыхание. Горячая волна тревоги ошпарила меня не хуже кипятка, который выплеснулся из кухонного котла.

Именно сейчас я поняла, как я была жестока и несправедлива  к  своей второй сущности. Я с удовольствием приняла и научилась управлять золотыми нитями. Я упрямо продолжала носить на пальце перстень Соррелей, с мертвым, потухшим камнем, но я напрочь игнорировала свою кошку. Яростно отвергала даже саму мысль  о том, что могу оборачиваться. Очевидно чувствуя мою нелюбовь и внутреннее сопротивление, кошка ничем не напоминала о себе, все это время. Возможно она обиделась и давно ушла к более благодарной спутнице?

Я прислушалась к себе. Стояла в тишине, опираясь на подоконник руками, тревожно теребила короткую прядь волос.  Даже отчетливо  услышала стук собственного сердца, но кошка молчала.

-Кис, кис! Ты еще тут? - шепотом спросила я у звенящей тишины и тяжело вздохнула.

Постояла еще с минуту, ожидая, что кошка объявится, подаст мне знак.

Не дождавшись, уныло побрела к кровати, оставив открытым окно. Как только моя голова коснулась мягкой подушки, а нос вдохнул свежий запах лаванды, я погрузилась в блаженный, сладкий  сон.

Проснулась от яростного хлопанья оконных створок. Серый рассвет мокрой ватой вполз в мою комнату, разбушевавшийся ветер зло и напористо терзал занавески. Я встала и поспешила закрыть окно. Высунулась почти наполовину, пытаясь поймать танцующие быстрый танец створки и замерла. Где-то  там внизу явно слышался плеск весел, команды отдаваемые хриплым, простуженным басом,  отборные  ругательства и неожиданно звонкий, кокетливый смех женщины. Смех серебряным, мягким  звоном переплетался со свистом и шумом сердитого ветра, словно хотел его усмирить.

Я, рискуя свалиться вниз, попыталась выглянуть наружу, свесила голову, но тут же получила изрядный удар по голове тяжелой створкой. Ветер словно взбесился, не давая мне не малейшего шанса рассмотреть, что там творится у подножья скалы.  Кому принадлежит чарующий смех?  Кто грубо и задорно матерится, ругая погоду, ветер и острые камни, поминая морского дьявола и всех морских обитателей?

Но сколько я не вслушивалась, больше не услышала ни одного звука.

Кое-как  закрыв окно, я потирая голову, бухнулась в мягкую и теплую кровать. Тупо ныла ушибленная голова, наливалась, росла шишка. Я долго ворочалась, устраиваясь поудобней, размышляя о том, а не послышалось ли мне все? Причалить к тем острым камням внизу, в такую погоду мог только сумасшедший или же ловкий знаток своего дела.

Глава третья. Милый, семейный завтрак.

Комнату заливал яркий свет давно проснувшегося солнца. Казалось, что наглый солнечный луч щекотал мне щеки и нос. Я с удовольствием  потянулась, с чувством чихнула и замерла прислушиваясь. За дверью комнаты, кто-то притаился. Через мгновенье раздался деликатный стук.

- Войдите! – разрешила я, неизвестному посетителю.

Торопливо пригладила волосы, поправила сползший ворот ночной рубашки. Села опираясь на мягкие подушки спиной.

В комнату зашла служанка. Молодая женщина была черноволосая и худенькая. Неестественно белое от густо наложенных белил, скуластое лицо. Подведенные черным брови.  Красные, сжатые в куриную гузку губы. Гладко зачесанные волосы отливали черным глянцем и казалось бросали блики на белую, кружевную наколку.

Она заученно поклонилась, скользнув по мне любопытным взглядом. Затем словно испугавшись, потупила глаза вниз, старательно разглядывая узор на пушистом, светлом ковре.

- Мне велено спросить у госпожи, где она изволит завтракать, - служанка оторвалась от изучения узора и опять с любопытством  посмотрела на меня.  - Прикажите принести завтрак сюда или спуститесь в столовую?

При слове « завтрак», у меня рот наполнился слюной, я поняла, что очень голодна.

- Спасибо,  я наверное все же спущусь вниз. Позавтракаю вместе с … дедушкой, - произнесла я, с заметной запинкой.

Все же трудно и непривычно называть незнакомого человека, домашним и ласковым словом « дедушка».

Служанка поклонилась, на секунду ее губы, старательно накрашенные в форме ярко-красного сердечка, изогнулись в насмешливой и загадочной улыбке. Я невольно насторожилась, но женщина поспешно опустила глаза и попятилась к двери

- Тогда, госпожа, вам необходимо поторопиться и спуститься вниз через полчаса! – голос женщины звучал мягко и предельно вежливо.

Она плавно развернулась и мелкими шажками засеменила к выходу.

Когда дверь за служанкой закрылась, я вихрем сорвалась с кровати. Полчаса! В меня не так уж много времени на сборы!

Первым делом ринулась в ванную комнату, на ходу сбрасывая с себя ночную рубашку. Забравшись под душ, задохнулась от холодной воды. Не устояла перед множеством флаконов с душистыми шампунями  и помыла голову.

Пришлось усиленно сушить волосы полотенцем, в результате чего они пушистыми прядями обрамили мое лицо. Еще раз порадовалась тому, что так быстро управилась с волосами, я не задумываясь одела одно из своих платьев, которые еще с вечера  кто-то аккуратно развесил в огромном и гулком как пустой дом, шкафу.

Нежно-лавандовые кружева, черный кожаный корсет поверх платья, как и велит последняя мода. Немного поколебалась, но все же нашла помаду вишневого цвета в своем саквояже и нанесла ее на губы, вдыхая любимый аромат.

Придирчиво окинула свое отражение в овальном зеркале и осталась очень довольна.

Хрупкая, юная, яркая. Пожалуй, именно так можно было сказать о девушке, которая смотрела на меня с серебристой, стеклянной глади.

Взглянув на напольные, массивные часы, я довольно  хмыкнула. Мне удалось управиться ровно за половину часа!  Почему-то было очень важно спуститься к завтраку вовремя. Наверное старые комплексы « прилежной внучки» вновь завладели мной.

Поплутав по коридорам второго этажа, я наконец то нашла лестницу ведущую вниз. Ее широкие ступени покрывала темно-зеленая, ковровая дорожка, которая делала мои шаги совершенно бесшумными.

Когда до конца лестницы оставалось совсем немного, я невольно застыла, так и не опустив ногу на очередную ступеньку.

В столовой явно собралось больше людей, чем я предполагала.

Намеренно соблазнительно - нежный, с легкой  томной хрипотцой , женский смех, чуть надтреснутым серебром  звучал совсем рядом, внизу. Ему вторил мужской, чуть простуженный и уверенно- громкий.

Я зачем-то попятилась назад и застыла, чутко вслушиваясь в беседу.

- Ну, милый! Не нужно быть таким мрачным! Мне всего лишь