Длинные брови вскинулись вверх, и девушка посмотрела наМейсона темными доверчивыми глазами.

– Да, я знаю. Вы – Перри Мейсон, адвокат.

– Могу я присесть к вам?

– Пожалуйста.

Мейсон сел.

– Кажется, – промолвил он, – меня заинтересует этот случай.

– Надеюсь. Мистер Фолкнер нуждается в хорошем адвокате.

– Но если я соглашусь представлять интересы мистераФолкнера, – продолжал Мейсон, – я, видимо, войду в конфликт с вашимиинтересами.

– Да, наверное.

– А это, в свою очередь, приведет к тому, что вы не получитетой суммы, на которую рассчитываете.

– А вот тут вы ошибаетесь, – сказала она с видом человека,уверенного в незыблемости своей позиции.

Мейсон испытующе посмотрел на нее:

– Сколько вы хотите получить от мистера Фолкнера?

– Сегодня – пять тысяч долларов.

– Почему вы подчеркнули слово «сегодня»? А что было вчера?

– Вчера я хотела получить четыре тысячи.

– А позавчера?

– Три.

– А сколько вы захотите завтра?

– Не знаю. Мне кажется, сегодня я получу от него пять тысяч.

Мейсон снова остановил взгляд на спокойном лице девушки.Судя по всему, дело заинтересовало его еще больше.

– Фолкнер утверждает, что вы авантюристка и вымогательница.

– Вполне понятно. У него имеются для этого основания.

– А что скажете вы сами?

– Вероятно, так оно и есть. А вообще-то Фолкнеру лучшезнать. Впрочем, к чему я это говорю? Вы все равно не сможете понять.

Мейсон искренне рассмеялся:

– Во всяком случае, я попытаюсь понять хоть что-нибудь.Правда, до сих пор мои попытки были напрасны. Может быть, вы мне поможете?

– Все очень просто, – сказала она. – Я хочу получить деньгиот Харрингтона Фолкнера.

– А почему вы решили, что Фолкнер должен дать вам деньги?

– Он же хочет, чтобы его золотые рыбки поправились, не такли?

– Видимо, да. Но я не вижу здесь связи.

Лишь теперь Мейсону удалось уловить на лице девушки какое-товолнение, до сих пор тщательно скрываемое под маской бесстрастия.

– Скажите, мистер Мейсон, не болен ли кто-нибудь из вашихблизких туберкулезом?

Адвокат удивленно посмотрел на нее, потом кивнул:

– Продолжайте!

– У Харрингтона Фолкнера есть деньги, и огромные деньги. Такчто пять тысяч для него – сущий пустяк. Он и так потратил на своих рыбок многотысяч, очень много. Один господь бог знает, сколько он на них потратил. Он непросто богат, он чертовски богат и даже не знает, что ему делать со своимиденьгами, на что их тратить, причем так, чтобы сделать хоть кому-нибудь добро.Вот он и будет сидеть на своих деньгах, пока не умрет, и тогда все состояниеперейдет к его злобной супруге. Так вот, Фолкнер просто помешался на своихзолотых рыбках, а у Тома Гридли туберкулез. И врач говорит, что он нуждается вабсолютном покое, что ему нельзя волноваться. А теперь скажите, есть ли у Томашансы на выздоровление, если ему приходится работать по девять часов в день задвадцать семь долларов в неделю? Ведь он и света-то солнечного не видит, кромекак по воскресеньям. Мистеру Фолкнеру становится плохо, когда он слышит, чтозаболели его рыбки, но он ничуть не огорчится, если Том вообще умрет. Том длянего никто.

– Продолжайте, продолжайте, – сказал Мейсон, когда СаллиМедисон замолчала.

– Да, собственно, и говорить-то больше нечего.

– Но какое отношение имеет Том Гридли к ХаррингтонуФолкнеру? – спросил Мейсон.

– Разве Фолкнер вам этого не рассказал?

– Нет.

– Он должен был это сделать! Ведь, в сущности, для этого они подсел к вам.

– Видимо, здесь моя вина, – проронил Мейсон. – Я неправильноего понял. Я думал, вы шантажируете его.

– Так оно и есть.

– Но, видимо, не таким способом, как я думал.

Салли Медисон спросила:

– Вы разбираетесь в золотых рыбках, мистер Мейсон?

– Нет, совсем не разбираюсь, – ответил он.

– Я тоже не разбираюсь, – сообщила она. – Это Том в нихразбирается. И очень хорошо. Любимые золотые рыбки мистера Фолкнера заболеликакой-то жаберной болезнью, а Том знает способ их вылечить. Принятый способлечения медным сульфатом действует не всегда. Иногда он приводит кпротивоположным результатам, и рыбки погибают.

– Расскажите мне, в чем заключается метод лечения, которыйприменяет Том.

– Вообще-то это секрет, но вам я кое-что могу рассказать. Онбезопасен по сравнению с лечением медным сульфатом. Очень важно, чтобылекарство растворялось в воде или смешивалось с ней. Если лекарство тяжелееводы, оно быстро оседает на дно, если легче, плавает на поверхности.

– И каким образом Тому удается избежать этого? –заинтересовался Мейсон.

– Об этом я могу рассказать вам подробно. Он соорудилпластиковую сеть-панель. Она состоит из параллельных пластинок, так чтолекарство, которым он смазывает эти пластинки, равномерно распределяется повсему аквариуму.

– И это приносит положительный эффект?

– Да. Во всяком случае, рыбкам мистера Фолкнера оно помогло.

– Но я полагал, что они еще больны.

– Так оно и есть.

– Значит, лекарство не действует?

– Действует. Вы понимаете, Том хочет довести дело до конца ивылечить рыбок, но я не позволяю ему этого делать. Разрешила лишь подлечитьрыбок, чтобы они не подохли. А потом заявила мистеру Фолкнеру, что если онпожелает финансировать изобретение Тома по лечению рыбок, то мы согласны статьс ним равноправными пайщиками. Том – добрая, простая душа, верит всем икаждому. Он химик и вечно экспериментирует с разными лекарствами. Он, например,открыл новое, очень сильное жаропонижающее, но безвозмездно отдал рецепт егоизготовления своему хозяину. Тот только спасибо сказал, но даже в должности неподумал повысить. Конечно, его тоже нельзя судить слишком сурово. У него свои проблемы.И возможности его ограниченны. Но тем не менее он был несправедлив к Тому. Ониспользовал находки Тома, чтобы поправить свои финансовые дела.

– У Тома только два изобретения: жаропонижающее и средстводля лечения рыбок? – спросил Мейсон.

– Нет, были у него и другие, но всегда находился кто-то,сумевший ими воспользоваться. Вот я и решила, что настало время изменитьположение. Я сама займусь этим вопросом. Я считаю, мистер Фолкнер может датьему десять тысяч долларов в качестве гонорара за труды. А пять тысяч должнырассматриваться как задаток, как половина причитающегося ему гонорара, толькополовина.