— Очень мило с твоей стороны, паренек, но раздача подарков — действительно адская работа, тебе понадобится медвежья сила…

— А может, хватит и львиной, — перебил его Гериберт, и Дед Мороз понял, что перед ним персонаж, остановить которого не так просто.

Уже на следующее утро вокруг дома Эрвина и Риты начались весьма активные действия. Усерднее других действовал, естественно, Гериберт. Он созвал внеплановое собрание общества «Серенгети», объединявшее любителей выпиливать лобзиком. Этот клуб, основной целью которого было украшение саванны, он основал вместе с бегемотом Дитером и бородавочником Эберхардом. Общество заботилось о том, чтобы повсюду в саванне были расставлены красиво оформленные дорожные указатели. На одном из них значилось: «До водоема приблизительно 22,3 м», на другом Дитер написал: «Осторожно, неосвещенная звериная тропа», а Эберхард, который любил все масштабное, соорудил свой дорожный указатель, направленный вертикально вверх: «Луна — 322444 км». Это число Эберхард узнал от одного близорукого трубкозуба. Трубкозубы ведут ночной образ жизни и поэтому чувствуют особую связь с Луной. В действительности же Земля находится от Луны на расстоянии 384400 км.

Общество любителей выпиливать лобзиком поклялось никогда не брать в руки никакого другого инструмента, кроме лобзика. На гербе общества красовалась рыба-лобзик, которую бегемот Дитер изобразил по описанию в одном старом журнале. Отец Дитера нашел этот журнал в брюхе одного крокодила, на которого по неосмотрительности наступил.

Ну а сейчас три любителя выпиливания совместными усилиями смастерили из дерева различные затейливые конструкции: башню, лестницу, пирамидообразное сооружение с дюжиной ступеней и множеством квадратных штуковин, похожих на ящики с небольшим проемом, перед которым Гериберт натянул веревки, а на них развесил носки.

Перед нами, несомненно, — тренировочный лагерь по подготовке к раздаче подарков. Здесь Гериберт взялся готовиться к этому серьезному мероприятию. Целыми днями он занимался тем, что запрыгивал на башню, протискивался внутрь нее и через квадратное отверстие с развешенными перед ним носками снова выбирался наружу. Он бегал по лестнице вверх и вниз, снова прыгал в деревянный камин, а потом мчался в направлении дома к линии финиша.

— Слишком медленно, — ворчал Дед Мороз, поджидавший его там с секундомером в руках. — Да с такими темпами раздача рождественских подарков до Пасхи затянется. Тебе нужно наращивать мышечную массу и упражнять рефлексы.

И Гериберт старательно наращивал и упражнял. Он поднимал тяжести, просил Эберхарда и Дитера растягивать себя в разные стороны. Минимум четыреста раз в день прыгал через спящего отца, который потом всё удивлялся, почему ему нынче постоянно снятся землетрясения, и около тридцати раз в день переплывал или переходил вброд водоем.

В полдень для тренировки становилось слишком жарко, поэтому все шли в «Офис раздачи подарков». Это была громадная пристройка к скромному львиному жилищу, которое в сравнении с офисом казалось чуть ли не крошечным. Там работали: всё общество любителей выпиливать лобзиком, смешанный хор саванны, клуб радиолюбителей, кружок игры в слова «Скрэббл» и объединение искателей протоптанных дорожек, называющих себя «хвостологами». Для полного набора всех обществ, которые основал и которыми руководил Гериберт, недоставало, собственно, только «Клуба репатриации квагги». Но друзей квагги все равно было только двое: Гериберт и его отец, который ожидал от репатриации совершенно неизвестного ему животного главным образом расширения своего рациона.

Сейчас, конечно, было бы самое время описать удивительный офисный комплекс, возникший в саванне усилиями прилежных любителей выпиливания лобзиком, однако наш телефон уже раскалывается от множества звонков растерянных читателей, которые непременно желают узнать, а что же это такое — квагга. Поэтому мы прерываем наше повествование для крайне необходимого объяснения.

Квагга — дальний родственник зебры, но у нее гораздо меньше полос. В старину она жила в саванне и питалась той же пищей, что и зебра. Она, кстати, гораздо незаметнее зебры, но, несмотря на это, позднее была полностью истреблена. Рудольф Хатари Хурцльмайер попытался нарисовать кваггу по памяти, что в случае с вымершими животными, разумеется, довольно непросто. Но чем же квагга интересовала Гериберта? Ведь она едва ли могла обогатить его вегетарианское меню. Но как чемпион района по игре в слова Гериберт мог отлично использовать кваггу. Поскольку существует не так уж много слов с двойным «г», то когда кому-нибудь удается выложить слово «квагга», все в один голос восклицают: «Ой, что же это такое?»

Теперь мы снова вернемся к нашему рассказу, в котором за истекший период, к счастью, ничего важного не произошло. Следует честно признать, что все персонажи ждали, пока мы разберемся с «квагго-кваканьем», как это называл отец Гериберта. В принципе считается, что автор идет на большой риск, прерывая вставкой историю, которая на самом-то деле только-только начала раскручиваться по-настоящему. Персонажи в таком случае остаются без присмотра. И тогда вдруг может случиться драка или отец Гериберта, пользуясь удобным случаем, просто съест кого-то из важных действующих лиц. Такие происшествия могут разрушить всю книгу. Томас Манн вставал из-за письменного стола, лишь уложив спать всех своих главных персонажей, Достоевский всегда обеспечивал им большое количество выпивки, а мы на то время, что уклоняемся в сторону, привыкли давать героям нашего рассказа какое-нибудь полезное задание. Сейчас, например, отец Гериберта занят тем, что по просьбе матери сверлит в потолке отверстия для дюбелей, что, как известно, всегда вызывает определенные сложности. Мы подошли как раз вовремя, чтобы услышать слова Эрвина:

— Дурацкие дюбеля, на кой ляд они вообще тебе нужны?

— В них мы завинтим крюки, а на крюки повесим кольца, за которые господин Дед Мороз сможет подтягиваться и садиться.

— Для этого не требуется никаких дюбелей, я этого лежебоку в любое время смогу поднять, хоть прямо сейчас, с помощью…

Отец широко раскрыл пасть и указал в глубину глотки.

— Эрвин, из-за твоей прожорливости у меня и так висит на шее этот больной, и ты мне действительно очень поможешь, если просто сделаешь то, о чем я тебя прошу.

Эрвин ненадолго задумался, а не завести ли ему шарманку про вожака стаи, альфа-самца, конец пищевой цепи и хозяина в доме, но потом сдержался, ибо доподлинно знал, что на его супругу подобные речи не производят ни малейшего впечатления. Ведь она вышла за Эрвина замуж не ради его хищных качеств, а из-за его красивых глаз.

В пристройке-офисе тем временем продолжали усердно выпиливать, выдалбливать и фрезеровать, поскольку требовались многометровые стеллажи. Необходимо было наладить обработку писем с пожеланиями рождественских подарков. Обычно это делалось в огромном помещении, которое Дед Мороз специально выделил в своем доме на Северном полюсе. Но из-за перелома ног все письма с пожеланиями этого года и весь архив более ранних писем, а также списки подарков и картотеки учета плохих и хороших поступков ему пришлось передислоцировать в саванну. Как это было сделано? Разумеется, по почте.