По полу номера была разбросана одежде: мужская и женская. Судя по цвету белья, тот факт, что у них будет секс, решала она.

Я снова натянула на губы профессиональную улыбку и обратилась к девушке в одном полотенце с влажными после душа волосами:

— Мне неудобно вам об этом говорить, но постояльцы из соседних номеров жаловались на крики из вашего номера. У вас всё в порядке?

— Ох, можешь не сомневаться. У меня всё отлично. Лучше просто не придумаешь. А твои постояльцы вместо того, чтобы жаловаться, а вернее — завидовать, могли бы тоже заняться тем же, — подмигнула мне девица.

Стиснув зубы, проглотила ее панибратство. Когда мы успели перейти на «ты»? Понимаю, ей хочется похвастаться и посмаковать события этой ночи, но я что-то не припомню момент, когда мы с ней успели стать подружками.

— И всё же, в следующий раз постарайтесь не будить в посетителях из соседних номеров… зависть.

— Не обещаю, — кокетливо протянула брюнетка и обернулась на дверь ванной комнаты, где уже не шумела вода. — У меня такой мужчина…

— Рада за вас, — снова улыбнулась я ей своей фальшивой улыбкой. И, всё-таки, она решила, что мы подружки.

Едва я собралась откланяться, пойти дальше выполнять свои обязанности и разгребать бумаги в кабинете, как из ванной комнаты вышел тот, кого я ожидала увидеть здесь меньше всего.

Саша.

В одном полотенце, низко сидящем на бедрах, он неторопливо вышел из ванной и, не глядя в мою сторону, швырнул свой мобильник на постель. По крепкому торсу стекали капли воды. Знакомый шрам-галочка с правой стороны груди от мотоциклетного зеркала всё так же был белесым. Он так и не перекрыл его татуировкой, как мечтал когда-то.

Пятерней прочесав черные волосы, Саша взглядом пробежался по полу, вероятно, выискивая среди вороха вещей свои.

— Сашуль, представляешь, на нас жаловались постояльцы, — хохотнула брюнетка, чем привлекла его внимание не только к себе, но и ко мне.

Наши взгляды встретились. Он меня узнал. Ну, конечно. Прошло больше семи лет. Вряд ли я сильно изменилась.

Судя по тому, как его брови слегка дернулись вверх, а затем мгновенно нахмурились, рад мне Саша не был. Абсолютно.

Снова вернув внимание к полу, он стал собирать свои вещи, словно позабыв о том, что он в этом номере не один.

— Я снял тебя, а ты — номер. Так что с местной обслугой разбирайся сама, — сказал он совершенно чужим безэмоциональным голосом, сосредоточенно застегивая на запястье часы.

С обслугой?! Вот кто я теперь для него?

Что ж, наверное, заслужила.

— Мы постараемся в следующий раз быть потише, но я ничего не обещаю, — прощебетала мне брюнетка и зачем-то игриво подмигнула, будто у меня было настроение радоваться тому, что у совершенно постороннего мне человека этой ночью случился секс.

— Хорошего отдыха, — отчеканила я привычную фразу, сверкнула напоследок улыбкой и, развернувшись на каблуках, пошла прочь, стараясь держать спину прямой. Будто была уверена, что Саша обернется, чтобы посмотреть мне вслед. Но зачем ему это нужно теперь? Особенно тогда, когда к нему ластиться безупречная брюнетка с шикарной грудью и длинными ногами.

До своего кабинета я дошла словно не дыша. Только захлопнув дверь и, оперевшись ладонями о стол, я нашла в себе силы для того, чтобы вдохнуть и выдохнуть. Трясущимися пальцами расстегнула ворот блузки и нервно тряхнула рукой, необоснованно разозлившись на широкий рукав.

— Так. Спокойно, — шепнула я себе. Придерживаясь за край стола, дошла до своего кресла и упала в него без сил. Как бы сильно я не жмурила глаза и не терла веки, забыть холодный взгляд Саши, словно я совершенно чужой противный ему человек вряд ли теперь получится.

Чего я ждала? Дура! Что он обнимет меня, покружит и спросит, как мои дела?

Я для него предательница. Не более. Давно уже не любимая, не единственная и, уверена, таких, как я в его жизни было и будет еще предостаточно. Одна только журналистка этому подтверждение.

Волна внезапной паники подняла волосы на затылке. Что, если он знает о дочери или вот-вот узнает и захочет ее забрать? Его взгляд очень настойчиво говорил о том, что теперь он не остановится ни перед чем. Как холодная бездушная машина.

Схватила телефон с намерением позвонить Валентине Семеновне, чтобы до моего возвращения она не выходила с Настей из дома и не открывала никому, кроме меня и Арины дверь.

— Успокойся, истеричка, — швырнула телефон на кипу бумаг и чеков, и откинулась в кресле.

Саша точно ничего не знает про Настю. Хотя, наверняка, знает. В прошлой жизни у нас было полно общих друзей и знакомых. Кто-то из них точно давно уже сказал ему о том, что у меня есть ребенок. Но вряд ли он заподозрил или хотя бы допустил мысль, что этот ребенок может от него. Мы расстались с единственной верной мыслью на двоих — плохая я.

Глава 3

— Я не спец в йоге, но, по-моему, ты как-то долго лотосом сидишь. Матка не задохнётся? Не? Обычно на разогрев у тебя уходит пару минут. А ты уже полчаса сидишь и пялишь перед собой в одну точку. Даже малой скучно стало, в комнату ушла в планшет рубиться.

— Ты дала ей планшет?! — перевела я резкий взгляд на сестру.

— О, есть контакт! — хохотнула Арина. Перевалившись на бок и, подперев голову кулаком, сестра вопросительно посмотрела на меня с дивана. — Рассказывай.

— Нечего, — выдохнула и глубоко вдохнула. Выпрямила спину и, всё же, решила довести до конца начатую вечернюю йогу.

— Совсем-совсем? — не унималась Арина. Иногда мне кажется, что теребилдинг моих нервов — её любимый вид спорта.

— Саша ночевал в моем отеле. Постояльцы из соседних номеров жаловались на громкие стоны, — выпалила я на одном дыхании и прикрыла глаза, возвращая мнимое равновесие.

С дивана донесся протяжный свист.

— Вау! — выдохнула Арина. — А с кем он?

— С той журналисткой, которая…

— Которая спрашивала его о том, свободно ли его сердечко, и про любовь? И которой он ответил, что в рот пихал той любви? Походу, не только любви, но и еще одной любопытной журналистке.

— Арина! Тебе двадцать лет, что за «в рот пихал»? Тебя словарем побить?

— А тебе двадцать семь, и что? Может, тебя побить тик-током, чтобы ты не вела себя как бабка? И вообще, почему он с этой журналисткой? Фу! Она же буквально булькает от силикона.

— Арина, это не моё дело. И зря