Женщины никогда не смотрели на него как на чудо, и это потрясло его до глубины души.

И прогнало страх.

Он всего лишь хотел снять листья с ее волос. Во всяком случае, так он себе говорил, когда шел к ней. Он не собирался запускать руку ей в волосы, не собирался целовать ее. Но почему-то сделал это. Наверное, потому, что она стояла перед ним не шевелясь, и смотрела на него, и в ее глазах стоял вопрос, хотя она, вероятно, и сама не подозревала, что задает его.

И он дал ей ответ. Без колебаний.

Сначала ее губы были напряжены. Потом по ее телу прошла волна трепета, как будто у нее внутри шла битва, и одна часть ее капитулировала. И тогда ее губы расслабились и приоткрылись ему навстречу. Корзинка с ягодами выпала из ее рук.

А он, ощутив на ее губах вкус ежевики и еще чего-то сладкого, как мед, дал волю своему желанию, которое заставило его излить поднявшийся в нем жар в этом поцелуе. Она тихо застонала, и он ощутил легкое, неуверенное прикосновение ее пальцев к груди. Однако эта неуверенность длилась недолго. В следующее мгновение незнакомка уперлась в его грудь ладонью. Отталкивая.

Ему не хотелось отпускать ее, так как он знал, что сразу вернется страх, однако он никогда никому не навязывался. Вот и на этот раз он выпустил волосы незнакомки и отстранился.

— Я… — заговорила она глухим, дрожащим голосом, — я… не знаю… я… — Она замолчала, пристально глядя на него.

Неожиданно она подхватила корзинку и побежала по тропинке, вьющейся вокруг озера.

Ахиллу очень хотелось побежать за ней, поймать ее и повалить на мягкую лесную землю, отвлечься от всего на свете, овладев телом этой прекрасной незнакомки. Однако он умел держать себя в руках, да и не привык гоняться за женщинами. Они всегда по собственной воле приходили к нему, так что и сейчас пусть все идет своим чередом.

Он несколько раз глубоко вздохнул, дожидаясь, когда уляжется возбуждение. И с чего это вдруг ему вздумалось целовать ее?

Наверное, на него подействовало возвращение в фамильное поместье.

Нет, такое больше не повторится. Он этого не допустит.

Да, он прославился своей любвеобильностью, однако он всегда умел контролировать свои аппетиты и не позволял, чтобы они управляли им. Именно он ставил женщин на колени, а не наоборот.

Вернув себе обычную невозмутимость, Ахилл затрусил к дому.

Может, он позвонит какой-нибудь из своих любовниц и пригласит ее провести с ним выходные на свежем воздухе Йоркшира. Ведь он как-никак очень хороший любовник.

Ахилл был почти у дома, когда зазвонил его мобильник. Он не любил разговаривать по телефону во время пробежки, но интуиция, остро предчувствовавшая разные проблемы и всегда помогавшая ему в бизнесе, подсказала, что ответить надо, поэтому он остановился, достал телефон и посмотрел на экран.

Звонила Джейн, его квалифицированный и знающий личный помощник. И это означало, что без его участия в решении вопросов не обойтись.

Ахилл нажал кнопку приема.

— В чем дело?

— Есть проблема с завещанием, — ответила Джейн, сразу переходя к сути, — именно это Ахиллу в ней и нравилось.

Ха, подумал он, а разве могло быть иначе? Когда это отец оставлял ему что-либо, кроме проблем?

Он устремил взгляд на лес, окружавший дом.

— Объясни.

— Мне только что перезвонили адвокаты. Твое право собственности на дом под вопросом. В завещании есть определенные… дополнительные распоряжения, которые упустили из виду.

Неудивительно. Даже в своей смерти Эндрю Темплтон прилагает все силы, чтобы помучить его.

— Какие? — спросил Ахилл, хотя в глубине души догадывался, на что будут направлены эти дополнительные условия.

— Ты должен быть женат, — ответила Джейн.

В ее голосе Ахилл услышал сомнения, как будто было еще что-то.

— И? — напряженно произнес он.

Джейн проговорила очень тихо:

— И еще иметь сына.

Неделю спустя Уиллоу убиралась в кабинете отца. Окно выходило на крохотный розовый сад, за которым девушка стала ухаживать сама после того, как с отцом случился удар. Она мало что знала о розах, поэтому сад утратил свое былое великолепие, однако денег на садовника у нее не было.

Уиллоу любила бывать в кабинете отца и просматривать его книги. Не медицинские, а по ботанике, которые он собирал исключительно из интереса к этому предмету. Она с удовольствием читала о растениях, да и вообще обо всем, что имело отношение к природе. Когда-то она мечтала поступить в университет и получить ученую степень по биологии и естественным наукам, однако болезнь отца помешала ее планам. Отец нуждался в постоянном уходе, его можно было оставлять одного лишь ненадолго, только на то время, пока она находилась на работе. Конечно, можно было бы учиться дистанционно, однако для этого требовалась немалая сумма.

Уиллоу не жаловалась на то, что оказалась в такой ситуации, считая, что она в долгу перед отцом. Ведь он воспитывал ее после смерти матери, а для него, успешного хирурга, это было нелегко. Няни не справлялись с ней — она была трудным ребенком, — поэтому отцу пришлось заниматься дочерью самостоятельно, что нанесло ощутимый удар по его карьере. Не его вина, что у них нет денег и дом разваливается. Не его вина, что он ограничен в своих передвижениях.

И не его вина, что она, по сути, разрушила его жизнь.

Уиллоу знала это. Как и то, что перед ней стоит задача исправить все.

Глядя на тряпку для пыли, девушка размышляла над финансовыми вопросами. Дополнительные смены, что она берет в кафе, конечно, помогут, но это не выход из сложной ситуации. Надо бы придумать что-нибудь еще.

У нее в джинсах завибрировал телефон. Она достала его и посмотрела на экран. Пришла эсэмэска от отца:

«Спустись в гостиную».

После удара, не имея возможности свободно передвигаться по дому, он стал писать ей сообщения, когда ему было что-то нужно. Эта система отлично работала, правда, когда Уиллоу не была занята, а отцу ее присутствие требовалось не срочно. К счастью, такое бывало редко.

Кларенс Холл, как обычно, сидел в старом кресле возле камина. После инсульта его красивое лицо слегка перекосило на одну сторону. Всегда сосредоточенный и не склонный к веселью, сегодня он был особенно серьезен.

— Сядь, Уиллоу, — строго сказал он.

Девушка убедилась, что на столике рядом с креслом есть все, что может понадобиться отцу, и села.

— В чем дело, папа?

— У меня новость. — Он подтянул повыше клетчатый плед, укрывавший ноги. Судя по всему, отец был чем-то взбудоражен. — Она касается того, о чем я тебе не рассказывал, хотя и должен был бы.