***

Ледяная стена выросла на пути тысячами мечей и копий, выступив из обжигающего холодом мрака, словно армия призрачных стражей Северного Моря, не желающих пускать чужаков в свои владения.

Предыдущая подобная преграда была ниже и гораздо более пологая, поэтому Финдекано с войском даже не посчитали ледяные глыбы серьёзным препятствием на пути, прорубив в склонах ступени и преодолев горы за время, равное половине дневного перехода. Сложнее всего было перетаскивать груженные телеги, переделанные в сани, но и эта задача оказалась вполне выполнимой.

Внизу простиралась тонущая во мраке ледяная пустыня, сначала показавшаяся бескрайней, но постепенно удалось рассмотреть скрытую тьмой угрозу. Границу вдалеке охраняли стражи — отвесные белые скалы, ощетинившиеся прозрачными, обжигающими холодом лезвиями. Они встали перед бесстрашными воинами непреодолимой стеной и угрожали пиками даже звёздам.

Вдруг со всех сторон полетел снег.

— Быстрее к горам! — попытался перекричать неожиданно налетевший ураганный ветер Финдекано. — Ищите укрытие!

Снег хлестнул лица, метель завыла по-звериному, небо в одно мгновение полностью скрылось среди чёрных и белых вихрей, тьма обрушилась на путников обжигающим кожу морозом, и, не в силах устоять на льду под ударами ветров, эльфы падали в наметённые за считанные мгновения сугробы и подняться на ноги уже не получалось. Зовя друг друга среди ослепляющей хлещущей снегом тьмы, Нолдор передавали собратьям длинные веревки, чтобы сделать связки и не потеряться. Никто не знал, сколько времени продлится метель, но уже все участники похода, сбитые с ног, заметённые снегом и дрожащие от холода, потеряли направление, в котором двигались. Ледяную стену больше видно не было, и Нолдор пытались ползти среди вышибающих дыхание, кружащих режущий ножами снег ветров, в теперь уже ничего не означающем направлении «вперёд», чтобы просто не замёрзнуть.

***

Форменоссэ скрылся позади за покрытыми лесом холмами, но в сердце остался навсегда.

«Символ краха Амана», — снова и снова вспоминал свою первую мысль при виде суровой мраморной твердыни Нолофинвэ. Почему-то со злорадством наслаждаясь пониманием, что тоже приложил руку к событиям, изменившим ход истории, пусть даже в таком ключе, старший брат короля эльфов Валинора, усмехнувшись, посмотрел на своего менестреля, ехавшего рядом, полностью погружённого в свои мысли.

— Ты рад, что теперь делаешь со своими братьями общее дело? — с каким-то неприятным чувством спросил Нолофинвэ Аклариквета. — Вы же раньше не были дружны, а ныне покидаете «благословенный» край вместе.

— Я верю, что мы поступаем правильно, — соврал музыкант, на самом деле вообще не думавший о братьях до этого момента.

Родители Аклариквета и двое их старших детей родились в Средиземье, и наотрез отказались покидать Валинор, что бы здесь ни происходило. С сестрой, присоединившейся к Исходу, у менестреля не было вообще никаких отношений ровно до того момента, как Аклариквет стал петь для принца Нолофинвэ. Нолдо понимал, чего на самом деле хочет от него сестра, в душе даже оправдывал её желание красиво одеваться, носить дорогие украшения и удачно выйти замуж, но эта эльфийка как была для него чужой, так и осталась. С присягнувшими Нолофинвэ братьями отношения были точно такими же — никакими.

— Но, безусловно, да, — опомнившись, согласился Аклариквет, — я рад. Очень.

— Хорошо, — печально улыбнулся Нолофинвэ. — Видишь снега впереди? Скоро только на них и придётся смотреть. А пока, послушай, о чём надо петь. Мы безнадёжно отстали от улетевшего вперёд, словно выпущенная вслепую стрела, принца Финдекано, и даже от вечно плетущихся позади всех отступников Третьего Дома Нолдор. Но это не блажь, не промедление и не внезапное желание всё бросить. Я должен был увидеть могилу отца. Не хочу говорить о том, что Феанаро мог бы сделать последнюю спальню для якобы горячо любимого родителя роскошной, а он, похоже, даже не думал над этим, сразу побежав захватывать власть, воспользовавшись всеобщим замешательством. Это уже неважно, Феанаро получит своё, когда мы придём в Эндорэ. Спеть нужно о том, что смерть — это лишь начало пути. Её не надо бояться, ведь рядом с могилой мудрейшего из правителей эльфов, когда-либо живших в Арде, вырастает новое поколение…

Нолофинвэ вдруг замолчал, с горечью морща лоб.

— Нарнис не ушла с супругом, — решил, что надо хоть что-то сказать, Аклариквет. — Почему?

— Финьо не захотел её брать, и она подчинилась, — в голосе нового лидера Исхода прозвучала тоска. — Нарнис хорошая жена. Иногда мне кажется, Аклариквет, что мой договор с племянником о свадьбе Финьо с его дочерью — единственная хорошая идея, не имевшая дурных последствий, воплощённая совместно Первым и Вторым Домами Нолдор.

Примечание к части Финдарато поёт "Любовь во время зимы" гр. Мельница

Лориэн

Высокая серебристая фигура идущего впереди длинной процессии Майя засияла волшебным белым светом, расходящимся лучами из груди, из самого сердца. Мрак расступился перед следующими за проводником эльфами, открыв истомлённым дорогой и скорбями взглядам красивейший воздушный дворец, утопающий в цветах и переливах чарующего света, похожего на сияние Древ. Навстречу путникам, блистая звёздами, вышла улыбающаяся дева, и каждый видел её именно так, как представлял себе совершенство и добро, воплощённые в женском обличии. И каждый услышал именно те слова, какие хотел.

Лориэн затягивал в себя, словно долгожданный сон, накрывающий одеялом грёз усталого странника, наконец, нашедшего ночлег. И королева Мириэль, спящая и улыбающаяся во сне, утопающая в шелках и кружевах, стала символом покоя, который можно добровольно обрести, устав от жизни. Но это не смерть. Лишь нега, в любой миг найдутся силы стряхнуть забытье с неподвижных ресниц, и снова пробудиться для мира, чтобы с очистившимся от боли сердцем, открытым для счастья и любви, вернуться домой.

Присутствие Вала Ирмо ощущалось повсеместно, создавая прекрасную иллюзию свободы и безопасности. Здесь ведь нет места злу и тьме. Интуиция усиливается, можно перенестись душой к тем, кто далеко и почувствовать их тепло, незримо оказаться рядом.

***

Сидя на высоком берегу сияющей серебристыми бликами реки, и почему-то доставая ступнями до теплой ласковой воды, слушая трели пташек с розово-золотыми пёрышками, эльфийка обняла себя за плечи, чувствуя объятия любимого всем сердцем супруга, который ушёл сражаться за мир и свет