домой после полуночи. Я заглядываю в комнату Рори через несколько минут после того, как он улегся в постель. Сын уже засыпает.

Изнуренный, я сажусь на свою кровать.

Моя машина все еще у «Первого уличного гриль-бара».

А под церковью были захоронены чьи-то тела.

— Миллисент, — окликаю я жену.

Она выходит из ванной:

— Что?

— Я сегодня вечером пил пиво вместе с Джошем. Репортером.

— Зачем тебе…

— Он рассказал мне про тела, похороненные в цоколе той церкви.

— Тела?

Я киваю, не сводя глаз с жены. Ее удивление кажется искренним.

— А он сказал, чьи это тела? — спрашивает Миллисент.

— Полагаю, что Холли и Робин.

— Они не могут там быть. Ты это прекрасно знаешь. — Миллисент уходит обратно в ванную.

Я следую за ней:

— Ты действительно ничего не знаешь о телах, захороненных под церковью?

— Ничего.

— Значит, эти тела случайно оказались в цоколе церкви?

— Господи, откуда же мне знать! Это тебе сообщил тот же репортер, который утверждает, что на стене оставлено послание? И где же оно?

Жена права.

Возможно, Джош ошибается. Или его кто-то намеренно потчует ложными сведениями, чтобы не говорить ему правды.

Полицейские в кино и романах постоянно так поступают. И Клэр, возможно, такая же хитрая, как они.

60

Узнав о том, что у Рори есть подружка и он не раз сбегал к ней из дома на свидания, Миллисент собирается встретиться с родителям Фейт и обсудить с ними сложившуюся ситуацию. Хаммонды — ее клиенты. И, конечно же, они соглашаются, что нам необходимо пообщаться за ужином. Ни Рори, ни Фейт на ужин не приглашаются.

Мы с женой едем в ресторан — традиционное заведение с белыми скатертями на столах и качественной, вкусной едой. Его выбрали Хаммонды, не Миллисент.

— Они разумные люди, — говорит жена.

— Не сомневаюсь в этом, — поддакиваю я.

Когда мы приезжаем в ресторан, Хаммонды уже ждут нас за столиком. Хэнк Хаммонд — невысокий блондин, как и его дочь. Корин Хаммонд — ненатуральная блондинка и выше его ростом. Супруги в классических костюмах встречают нас вежливыми улыбками. Мы сразу принимаемся за еду. Вина никто не заказывает.

Голос Хэнка вдвое мощнее его тела.

— Фейт — хорошая девочка. Она никогда не отлучалась без спроса из дома до встречи с вашим сыном, — заявляет он.

Мяч на нашей стороне. Я почти его вижу. Миллисент улыбается — вежливо-елейно:

— Я могу сказать то же самое о вашей дочери, но мы здесь не для того, чтобы кого-то обвинять.

— А я и не обвиняю. Я говорю о том, что им надо держаться друг от друга подальше.

— Вы хотите запретить Рори и Фейт видеться?

— Фейт уже запрещено встречаться с вашим сыном вне стен школы, — говорит Хэнк. — А вот их встреч в школе, конечно, не избежать.

— Вы можете организовать для своей дочери обучение на дому, — предлагает Миллисент. — Тогда наши дети точно никогда не встретятся.

Я кладу руку на руку жены. Она ее стряхивает.

— Пожалуй, это вашему сыну нужно домашнее обучение, — говорит Хэнк.

Корин согласно кивает.

— Вы на самом деле полагаете, что своими запретами добьетесь того, что ребята не будут встречаться? — спрашивает Миллисент.

— Наша дочь будет делать то, что я ей скажу, — утверждает Хэнк.

Я чувствую, как Миллисент прикусывает язык. Потому что я делаю то же самое.

Напряженное молчание прерывает Корин. Ее голос грубее, чем я думал.

— Это для их же блага, — говорит она.

Миллисент переводит взгляд на Корин и, выдержав паузу, произносит:

— Я не привыкла запрещать своим детям что-то делать.

Ложь.

— В этом наше различие, — пожимает плечами Хэнк.

— Может, вернемся к теме нашего разговора? — предлагаю я. — Не думаю, что нам стоит углубляться в дискуссию о воспитании детей.

— Безусловно, — говорит Хэнк. — Значит, вы постараетесь, чтобы ваш сын держался подальше от нашей дочери. И на том порешим.

Официант приносит счет. Миллисент хватает его раньше Хэнка и передает мне со словами:

— Вот и поговорили.

Ужин заканчивается лаконичным «До свиданья».

По дороге домой Миллисент не произносит ни слова.

Рори встречает нас на пороге. У него растянуто сухожилие, он не может играть в гольф. И он подавлен. Фейт — единственное, что у него сейчас есть. Или он думал, что есть. Я не знаю, что с ним будет, когда он узнает, что потерял и ее.

Но мы ведь не обязаны сообщать это Рори. Миллисент подходит к сыну и касается рукой его щеки.

— Все хорошо, — говорит она.

— Хорошо? Правда?

— Только не убегай больше из дома.

— Обещаю.

Рори убегает к себе с телефоном — позвонить Фейт, которая, наверняка, уже получила совсем другой наказ от своих родителей.

Миллисент мне подмигивает.

Интересно — так некоторые девушки учатся коварству и хитрым уловкам? От других матерей?

* * *

На следующий день нам звонят из школы. Не из-за Рори. А по поводу Дженны. На этот раз речь не о холодном оружии или проблемах с животом. А об ее успеваемости.

Дженна всегда была хорошей ученицей. Но в последний месяц ее оценки понизились. Сегодня она не сделала домашнее задание. И даже не извинилась перед учительницей.

Мы с Миллисент в недоумении. Дженна так прилежно училась, что я даже не проверял еженедельные отзывы преподавателей в сети. После бурного обмена эсэмэсками и звонками мы решаем поговорить с дочерью после ужина.

Миллисент заводит разговор с рассказа о звонке из школы. А затем говорит:

— Объясни нам, что происходит.

В ответ Дженна только мычит, покашливает и мотает головой.

— Я не понимаю, — продолжает Миллисент. — Ты всегда прекрасно училась.

— А смысл? — обретает голос дочь. Она встает с кровати и начинает ходить по комнате. — Зачем это мне, если кто-то может взять и запереть меня в подвале и там истязать и мучить меня?

— Никто с тобой такого не сделает, — говорю я.

— Те мертвые женщины тоже так думали.

Еще один удар под дых. Как будто тебе заехали ледорубом.

Миллисент делает глубокий вдох.

После встречи с Клэр Дженна вроде бы оправилась. Она все время повторяла, что хочет стать следователем. Но все изменилось, когда мы узнали про церковь. Мы стараемся логическими доводами побороть ее страх. Но тщетно. Все, что нам удается, — это взять с дочери обещание, что она будет исправно делать все домашние задания и вежливо разговаривать с учителями.

Когда мы выходим из комнаты Дженны, я замечаю открытый ноутбук на ее кровати. Она проверяла, сколько женщин похищают и убивают каждый год.

Миллисент хватается за телефон, пытается найти другого доктора.

И это происходит на третий день