Инструмент представлял собой резиновую колбу и манжету с резиновым мешком, прикрепленным изнутри. От него отходила трубка, которая заканчивалась другой градуированной стеклянной трубкой с тонкой линией ртути в ней, как в термометре.

Крейг поставил эту штуку над плечевой артерией Питтса, чуть выше локтя.

– Это может быть немного неудобно, мистер Питтс, – извинился он, – но это займет всего несколько минут.

Давление через резиновую колбу перекрыло артерию, так что Кеннеди больше не мог чувствовать пульс на запястье. Пока он работал, я начал понимать, чего он добивался. Показания по градуированной шкале высоты столбика ртутного столба указывали, как я знал, на кровяное давление. На этот раз, когда он работал, я также отметил дряблую кожу Питтса, а также маленькие и вялые зрачки его глаз.

Он молча завершил свой тест и извинился, хотя, когда мы вернулись на кухню, я сгорал от любопытства.

– Что это было? – спросил я. – Что ты обнаружил?

– Это, – ответил он, – сфигмоманометр, что-то вроде сфигмографа, который мы однажды использовали в другом случае. Нормальное кровяное давление составляет 125 мм. У мистера Питтса высокое давление, очень высокое. Крупные компании по страхованию жизни в настоящее время используют этот инструмент. Они сказали бы тебе, что такое высокое давление указывает на апоплексический удар. Мистер Питтс, каким бы молодым он ни был на самом деле, на самом деле стар. Ведь, знаешь, говорят, что человек стар, как его артерии. У Питтса затвердение артерий, атеросклероз – возможно, другие проблемы с сердцем и почками, короче говоря, предсмертный возраст.

Крейг сделал паузу, а затем добавил наставительно, как бы про себя:

– Ты слышал последние теории о старости, что она вызвана микробными ядами, выделяемыми в кишечнике и проникающими через стенки кишечника? Что ж, при преждевременной старости симптомы те же, что и при старческом маразме, только острота ума не так ослаблена.

Теперь мы снова добрались до кухни. Студент также принес Кеннеди несколько стерилизованных предметных стекол для микроскопа и пробирок, и тут и там в массе пятен крови Кеннеди брал и сохранял образцы. Он также взял образцы различных продуктов, которые хранил в стерилизованных пробирках.

Пока он работал, Эдвард осторожно присоединился к нам.

– Что-нибудь случилось? – спросил Крейг.

– Мальчик принес сообщение для миссис Питтс, – прошептал камердинер.

– Что она с ним сделала?

– Порвала его.

– А кусочки?

– Должно быть, она их где-то спрятала.

– Посмотри, сможешь ли ты их достать.

Эдвард кивнул и оставил нас.

– Да, – заметил я после того, как он ушел, – действительно, похоже, что нужно напасть на след человека с какими-то ранами. Во-первых, Крейг, я замечаю, что у Эдварда нет таких ран, как и у кого-либо другого в доме, насколько я могу видеть. Если бы это была "внутренняя работа", я думаю, Эдвард, по крайней мере, мог бы оправдаться. Смысл в том, чтобы найти человека с забинтованной рукой или заклеенным лицом.

Кеннеди согласился, но его мысли были заняты другим предметом.

– Прежде чем мы уйдем, мы должны увидеться с миссис Питтс наедине, если сможем, – просто сказал он.

В ответ на его запрос через одного из слуг она послала сказать, что немедленно примет нас в своей гостиной. События утра, естественно, расстроили ее, и она была, если уж на то пошло, еще бледнее, чем когда мы видели ее раньше.

– Миссис Питтс, – начал Кеннеди, – я полагаю, вы осведомлены о физическом состоянии вашего мужа?

Сначала это показалось мне немного резким, но он так и хотел.

– Что, – спросила она с настоящей тревогой, – ему так плохо?

– Довольно плохо, – безжалостно заметил Кеннеди, наблюдая за эффектом своих слов. – Боюсь, так сильно, что не потребовалось бы большего возбуждения, как сегодня, чтобы вызвать приступ апоплексического удара. Я бы посоветовал вам особенно заботиться о нем, миссис Питтс.

Проследив за его взглядом, я попытался определить, было ли волнение женщины перед нами искренним или нет. Это определенно выглядело так. Но тогда я знал, что до замужества она была актрисой. Играла ли она сейчас роль?

– Что вы имеете в виду? – спросила она дрожащим голосом.

– Миссис Питтс, – быстро ответил Кеннеди, все еще наблюдая за игрой эмоций на ее тонких чертах лица, – я полагаю, что кто-то, кто регулярно бывал или работал в этом доме или у кого были готовые средства доступа к нему, должен был войти в эту кухню прошлой ночью. С какой целью, я могу предоставить вам судить. Но Сэм застал там незваного гостя врасплох и был убит за свою верность.

Ее испуганный взгляд ясно говорил о том, что, хотя она, возможно, и подозревала что-то в этом роде, она не думала, что кто-то еще подозревал, а тем более, возможно, знал об этом.

– Я не могу себе представить, кто бы это мог быть, если только это не один из слуг, – поспешно пробормотала она, добавив, – и ни одного из них я не имею права подозревать.

Она в какой-то мере восстановила самообладание, и Кеннеди почувствовал, что нет смысла продолжать разговор дальше, возможно, раскрыть свои карты до того, как он будет готов их разыграть.

– Эта женщина что-то скрывает, – заметил Кеннеди мне, когда мы вышли из дома несколько минут спустя.

– По крайней мере, на ней самой нет следов насилия любого рода, – прокомментировал я.

– Нет, – согласился Крейг, – нет, пока ты прав. – Он добавил, – сегодня днем я буду очень занят в лаборатории, а возможно, и дольше. Тем не менее, зайди во время ужина, а пока никому не говори ни слова, а просто используй свое положение в "Стар", чтобы узнать все, что может делать полиция.

Это была несложная миссия, поскольку они ничего не делали, кроме как сделали заявление, чистый смысл которого состоял в том, чтобы уведомить общественность, что они были очень заняты, хотя им нечего было сообщить.

Кеннеди все еще был занят, когда я присоединился к нему, намеренно немного опоздав, так как знал, что он будет с головой погружен в работу.

– Что это, зоопарк? – спросил я, оглядываясь по сторонам, когда в тот вечер вошел в святилище.

Там были собаки и морские свинки, крысы и мыши, зверинец, который привел бы в восторг маленького мальчика. Это не было похоже на ту же старую лабораторию для расследования уголовных дел, хотя со второго взгляда я увидел, что это было то же самое место, что там была обычная суета с микроскопами, пробирками и всеми принадлежностями, которые поначалу казались такими загадочными, но, в конце концов, под его умелой рукой самые сложные дела казались глупо простыми.

Крейг