Она с грохотом ставит свой напиток на барную стойку и оглядывается в поисках салфеток. Не найдя ничего похожего, Шарлотта пожимает плечами и вытирает рот ладонью. Майя никогда не делала ничего подобного. Во всяком случае, при мне.

– До вечеринки мне нравилось следовать этим указаниям. Кроме того, до моего отлета еще куча времени. Если я проведу его, сидя в аэропорту, то безостановочно буду думать об этом идиотине.

Я громко смеюсь над ее словами.

– Ради Бога, продолжай ругаться. Твои британские словечки такие нелепые, но я в полном в восторге.

Шарлотта наклоняется ко мне, улыбаясь.

– Идиотины, чушня, мерзопакость, козлодурки, олухоиды, дурищи, никудышники…

– Ну, теперь ты просто издаешь какие-то звуки.

– На самом деле нет. Это и впрямь ругательства. Продолжим… Что?

Шарлотта спрашивает меня, почему я ухмыляюсь, глядя на нее, но я лишь качаю головой, решив не сообщать ей, что я под впечатлением от того, как она – девушка, которую совсем недавно бросили и которая рыдала у меня на плече меньше часа назад, – так легко взяла себя в руки. Она боец. И мне это нравится.

Мы оба подскакиваем от удара кулака по барной стойке, от чего кругом раздается звон стекла. Бармен – высокий, широкоплечий, явно проводящий все свое свободное время в тренажерном зале парень, который определенно в восторге от стандартной для барменов обтягивающей черной футболки, потому что она демонстрирует его накаченные мышцы, – подходит к плачущему молодому человеку. Наверное, его виски теперь процентов на тридцать состоит из слюней.

– Слушай, Даг, – говорит парню бармен. – Я понимаю, что тебе сейчас хреново, но ты мешаешь другим посетителям.

Я смотрю на Шарлотту, собираясь предложить ей уйти, но она перелистывает лежащую на ее коленях «Десять шагов».

– Ты серьезно? – улыбаюсь я.

– Подожди минутку, – отвечает Шарлотта, продолжая листать книгу. И затем: – Вот оно! Я знала, что видела что-то подобное в этой книге ранее. Это напомнило мне о маминых словах.

И Шарлотта поворачивает книгу ко мне, чтобы я мог взглянуть на тот шаг, который мы пропустили.

5. Сделайте что-нибудь для того, кому хуже, чем вам

Я перевожу взгляд с Шарлотты на несчастного Дага, который уставился на свой стакан виски, словно желая в нем утопиться.

– Даже не знаю, – шепчу я. – Парень может оказаться слишком пьян, чтобы прислушиваться к чужим словам.

– Ну, попытка не пытка, – тоже шепотом отвечает мне Шарлотта, убирая книгу обратно в сумку.

Затем она подталкивает меня к плачущему парню – почему я все делаю первым? – и, глядя на его опухшее от слез лицо, сжатые зубы и безостановочные всхлипывания, я понимаю, что вопрос, который я собираюсь ему задать, абсолютно бессмысленный. Конечно, Даг ответит «нет», но я не вижу никакого другого способа начать разговор.

– Эй, ты в порядке? – спрашиваю я.

Даг громко всхлипывает и смотрит на меня. Он вытирает свой нос рукой:

– Да-да. – Парень выпрямляется и, взяв в руки стакан с виски, показывает его мне. – Просто пытаюсь утопить свои печали. – Он одним движением опрокидывает остаток виски в себя и, подняв вверх указательный палец, подает бармену знак, чтобы тот налил ему еще один. – Просто Даг в трауре, – продолжает он.

Я не смотрю на Шарлотту, на случай, если она тоже из последних сил сдерживает смех. Это ж сколько нужно выпить, чтобы начать говорить о себе в третьем лице?

Бармен наливает Дагу еще один стакан виски:

– Ты пытаешься утопить в виски свои печали уже неделю, Даг.

– Семь лет, Крэйг, – возражает Даг, поднимая стакан и опрокидывая его содержимое в себя. – Семь лет Даг отдал этой женщине! Это двадцать процентов его жизни! Двадцать чертовых процентов жизни было потрачено на нее, а она взяла и оставила его, чтобы «найти себя». Это что вообще за хрень?

Я стреляю в Шарлотту взглядом, говорящим: «Видишь, во что ты нас втянула?»

Но девушка не смотрит на меня, усаживаясь на стул по другую сторону от Дага, который продолжает разглагольствовать.

– Паниаешь, эта чоканутая будет искать себя. Знашь, че скажу? – Парень снова всхлипывает. – Даг этого не заслуживает. Ему надо спустить пар.

– Слушай, – говорит Шарлотта, кладя руку на его плечо. – Ты справишься с этим.

Она вроде как просто говорит, что все будет хорошо, но мне кажется, у нее неплохо получается. Хотя Даг со мной не согласен. Он переводит взгляд с Шарлотты на меня:

– Да что вы двое знаете? Вы кажетесь идеальной парой… спорю, вы даже никогда не ссорились.

– На самом деле мы…

Я перебиваю Шарлотту, сам не зная зачем:

– О, поверь мне, Даг, мы ссоримся. Еще как! Но знаешь что? Когда мы встретились, мы только-только пережили личные драмы.

Мы с Шарлоттой коротко обмениваемся говорящими взглядами за спиной у Дага.

Она. Ты что творишь?

Я. Просто подыграй мне.

Она. Ты хочешь соврать Дагу?

Я. Поверь мне, это именно то, что ему сейчас нужно.

Она. Ну, раз ты так считаешь…

Я продолжаю:

– Я не знал, как дальше жить. Я думал, это конец света, а потом – раз! Одна классная англичанка бросает в меня книгу, и вот мы здесь. – Я намеренно не смотрю на Шарлотту. Может, мне стоило изменить историю нашего знакомства? – Никогда не знаешь, что может произойти.

– Вот именно. – Шарлотта похлопывает Дага по плечу. – Кто знает, что там за углом?

Глаза Дага загораются огоньком надежды. Всего на секунду. А затем парень снова качает головой:

– За каждым углом Даг натыкается на тупик. Так много тупиков!

Теперь уже я похлопываю парня по плечу:

– Ну, так ищи дверь. Выход есть всегда. И всегда есть новый путь. Но ты не сможешь найти его, если будешь стоять на одном месте. Понимаешь, о чем я?

Я снова смотрю на Шарлотту за плечом Дага. Я ожидаю, что ее глаза дадут мне понять, что я несу полный бред, но девушка лишь кивает мне. Она согласна со мной.

Впервые за сегодняшний вечер я думаю о том, что мы, возможно, обрели душевное равновесие… рано или поздно.

Даг задумчиво крутит в руках свой бокал, вероятно размышляя над тем, что я сказал. Он ставит стакан на стойку, так и не сделав глоток:

– Мне надо попи́сать.

Даг встает и, шатаясь, бредет в туалет.

Шарлотта морщит носик:

– Ненавижу это слово.

– И это говорит девушка, любимое слово которой «чушня», – парирую я.

Шарлотта, усмехаясь, соскакивает со стула.