своё бессилье, Борису хотелось встряхнуть этого упрямца, пнуть, засветить между глаз, как в детстве, когда слов не хватало, и в ход шли кулаки, как единственный оставшийся и увесистый аргумент.

— Ну что ж, — первым от полученной информации пришёл в себя Долинин. — По всей видимости, люди Рябинина скоро появятся здесь. Капитан, — он обратился к Алёхину. — Настала пора принимать решение. На чьей вы стороне.

— Погоди, Володя, — перебил его Павел. — Не надо устраивать здесь бойню. Ставицкому нужен я. Так что…

— Так что, что? — Маруся, которая вошла в комнату вместе с Павлом, и которая всё это время молчала, внезапно подала голос, выскочила из-за спины Павла, сердито сверкнув серыми глазищами. — Сразу в кусты? Сдаваться побежите этому вашему Ставицкому?

— Послушайте, ну вы-то помолчите, — раздражённо бросил Павел. — Не суйтесь хотя бы сюда.

— Да с чего бы мне молчать? Вы, Павел Григорьевич, сдадитесь, а как мы АЭС запускать будем? Сами видели эти чёртовы графики. И Селиванов этот, индюк надутый, прав! Мы опаздываем и дальше будем опаздывать, если только… Да мне Марат Каримович сказал, чтобы я вам звонила… он сказал, вы всё знаете. Всё сможете. Только вы. Да если б он так не сказал про вас, стала бы я вам звонить. Как же. Уж точно не вам!

Злые слова выскакивали из уст этой маленькой женщины, как горох, и Борис видел, что Павел растерялся. Чуть отступил от неё, а она, напротив, сжав кулаки, наступала. И от того что эта Мария-Маруся вдруг оказалась на его, Бориса, стороне, то что она не позволяла Пашке отступить именно сейчас, и готова была сделать то, что иногда так хотелось Борису — врезать Савельеву со всей силы, чтобы привести в чувство и выбить всю его идеалистическую дурь, — Литвинову стало весело. Вот ведь маленькая язва, интересно, муж у неё есть? Наверняка, ходит в вечных подкаблучниках. В голове закрутились глупые, бестолковые мысли, и Борис с усилием отогнал их от себя. Сейчас не время.

— Вот, Паша. Послушай женщину, — он воспользовался паузой, образовавшейся в речи Маруси, и тут же встрял. — Она тебе дело говорит. Ты нужен здесь. И не только на станции, и нечего морщится, ты прекрасно понимаешь, о чём я. Нам надо сейчас свои действия продумать. Капитан, вы с нами? — он обернулся к бледному Алёхину.

Алёхин медлил. Он смотрел на полковника Долинина.

— Это твой выбор, Максим, — медленно проговорил полковник. — Я свой уже сделал.

— О, господи, чего вы его спрашиваете, — Маруся решительно отодвинула полковника. — Капитан уже принял решение. Не идиот же он? Правда, капитан?

Капитан нерешительно кивнул.

— Ну так давайте, действуйте. Решайте, как вы будете станцию оборонять. Не мне же тут с вами стрелять в конце концов.

— Откуда вы взялись на мою голову? — Павел ошарашенно смотрел на эту молодую, решительную женщину. — Вы хоть иногда можете помолчать?

— Ага, чтобы вы тут сидели и разговоры разговаривали! Сейчас дождёмся, что сюда ворвутся военные и вас, Павел Григорьевич, под белые рученьки! И ещё всю станцию опять расхерачат. Мало нам Алёхин делов натворил. Так что давайте уже, делайте что-то, мужики вы или кто?

Борис не выдержал и расхохотался. Это было совершенно немыслимо. Глава Совета, всесильный Павел Савельев, полковник Долинин, второй человек в армии, пользующий у солдат непререкаемым авторитетом, упрямый и честный капитан Алёхин, которого он тут уговаривал почти час, применяя все известные приемы дипломатии, да и сам он, Борис Литвинов, не последний человек в Башне, все они сейчас стояли перед этой девчонкой — молодая же совсем, чуть больше тридцати, с дерзкими серыми глазами и вздёрнутым аккуратным носом, слегка присыпанным бледными веснушками, и, чёрт побери, Борис был готов поклясться, что ещё чуть-чуть, и они все вытянутся по стойке смирно и наперегонки бросятся исполнять её распоряжения. Вот это характер.

Маруся, это имя подходило ей намного больше, чем официальное Мария Григорьевна, обернулась на его смех, недовольно нахмурилась. И Борис сам не понял, как это произошло, но подчинился, замолчал.

— Товарищ полковник… Владимир Иванович, — это подал голос капитан Алёхин, и все, как по команде повернулись к нему. — Я готов. Я с вами.

Алёхин прямо смотрел на Долинина. Тот поймал его взгляд, и Борису показалось, что он увидел, как с плеч полковника спадает тяжкий груз, который лежал на нём всё это время, придавливая к земле. Впрочем, этот груз, кажется, упал не только с плеч Долинина, но и с плеч всех остальных.

— Капитан, — Павел повернулся к Алёхину. — Административный этаж.

— Да сейчас, — понял капитан.

— И хоть, конечно, непонятно, сколько у нас времени, но надо вывести из-под удара женщин. Объявите по громкой связи, чтобы все женщины выходили со станции. Лучше это сделать через один вход, так, Володя? — он посмотрел на полковника. — Чтобы ваши люди прикрыли их отход. И если успеем, надо подготовить раненых к эвакуации…

Но они не успели.

Выстрелы раздались почти одновременно с Северного и Южного выходов. Долинин матерно выругался, и они с Алёхиным оба бросились к двери. Буквально минутой позже из коридоров уже доносился звонкий голос капитана и отрывистый, хриплый — Долинина. Крики, звуки стрельбы, неестественно громкие, множащиеся на открытом пространстве военного этажа, были хорошо слышны даже за укреплёнными стенами блокпоста. Борис инстинктивно дёрнулся, чтобы посмотреть, что там, но Павел его остановил:

— Боря, не надо. Не высовывайся. Мы там им сейчас не поможем. Только мешаться будем. Чёрт, — Савельев сжал кулаки. Злое чувство бессилья и беспомощности колыхнулось в серых Пашкиных глазах.

Минут десять спустя на пороге появился полковник Долинин с уже знакомым белобрысым лейтенантом.

— Павел Григорьевич, давайте вниз, — Долинин тяжело дышал, на широком, прорезанном двумя глубокими морщинами лбу виднелись крупные капельки пота.

— Погоди, Володя, — остановил его Павел. — Уведите сначала Марию Григорьевну, мы спустимся потом сами. Надо переговорить.

Долинин понял, быстро кивнул.

— Остапенко, сопроводи даму.

При слове «дама» Маруся вспыхнула.

— Чёрта с два я отсюда уйду… — начала она, но Павел быстро перехватил её за руку, притянул к себе и заговорил:

— А вот сейчас, Маруся, вы пойдёте и спуститесь вниз. Без выкрутасов. Поняла?

— Поняла, — она выдернула руку и зло зыркнула