Агнес Морган вернулась домой поздно вечером, но заставила себя проверить почту.

Прочитав письмо от Бьорна Торнберга, она улыбнулась. Ну вот, часы пушены. Игра началась.

Она всегда испытывала одинаковое чувство — Агнес называла его предощущением победы, когда затевала что-то серьезное. Агнес никогда не допускала мысли о поражении.

Победа, только победа. Кстати, а Натали играет все лучше и лучше, такая хрупкая с виду, она оказалась сильным игроком в боулинг. Теперь у нее есть собственные шары, и весят они не четыре с половиной килограмма, а почти шесть.

— Какие сильные руки, — удивилась Агнес после очередной партии в боулинг. — Такими руками ты можешь сломать шею любому мужчине.

— Ты так думаешь? Пожалуй… — задумчиво протянула Натали. — Но труднее всего сломать сердце мужчины. Боюсь, Агнес, скоро это станет невозможным для меня. Кажется, я следую по твоему пути…

Агнес подняла голову, и Натали указала на ее живот.

— Ты… о чем?

— Агнес, доктор говорит, что у меня… узелок. Растет опухоль.

Ну вот, подумала Агнес, еще одна красивая женщина попалась…

— Натали, только не горячись, — сказала она. — Под нож ты всегда успеешь.

— Но, Агнес, как мне с этим жить? Стоит утром открыть глаза, как я чувствую, что мой взгляд обращен туда. Мне кажется, я вижу, как там все… растет. — В глазах Натали стоял неподдельный ужас. — Разрастается быстро и страшно…

— Стоп! Не надо никаких медицинских или анатомических подробностей. Они мне хорошо известны. И если бы только мне.

— Ты хочешь сказать, это не редкость? — Натали тяжело дышала.

— А тебе доктор не сказал? Он не сказал, что каждый год полмиллиона американок ложится на операцию? Причем не просто ради того, чтобы удалить фиброму, им делают то же самое, что и мне.

Натали затаила дыхание.

— Но ведь это… страшно.

Агнес улыбнулась.

— Смотря как к этому относиться. Если все время думать об этом, мысленно наблюдать, как и что в тебе происходит… то да, страшно. Но я поняла на своем опыте: об этом нужно забыть. И никому не рассказывать. Особенно мужчине, с которым ты хочешь закрутить роман.

— Но разве он не догадается?

— А ты не знаешь способа, как его отвлечь? — Агнес насмешливо посмотрела на Натали. Потом обняла ее за плечи и почувствовала, как дрожит подруга. — Нат, могу сказать тебе одно: чудеса случаются. Но, чтобы они случились, им надо помочь.

— Как?

— Не думать о том, от чего ты ждешь чуда.

— Но доктор…

— Забудь о докторе. Больше не хочу слышать об этом ни слова.

Натали не мигая посмотрела на Агнес, но подчинилась.

Агнес знала: если бы жизнь подкинула Натали что-то такое, что захватило бы ее целиком, не позволило бы отвлечься ни на что другое, то тогда она забыла бы напрочь о проклятом узелке.

Достаточно ли будет просто встречи с Бьорном Торнбергом? Или нужно что-то, что сделает встречу неотвратимой? Более того, Натали непременно нужен результат от этой встречи.

Агнес прикусила нижнюю губу.

Мира. Вот кто станет ее союзником.

— Мира? Это Агнес, — сказала она, набрав номер Миры в Беркли.

— Ох, Агнес, рада вас слышать!

— А видеть?

— Неужели? Сгораю от нетерпения…

— У тебя есть время завтра днем?

— Для вас оно есть всегда.

— Тогда до встречи.

До встречи? А не совместить ли эту встречу с еще одной? Агнес почувствовала, как ее щеки заалели, чего давно с ними не случалось. Она представила большое сильное мужское тело со шрамом на боку — результат схватки с гризли в Северной Калифорнии. И на шее — оставленный на память рысью с Аляски.

Вот уж точно, неисповедимы пути Господни. Агнес никак не могла поверить самой себе, что после стольких лет, прожитых без мужчины, она наконец согласилась снова на… роман. Да-да, между ней и Биллом Сондерсом начался роман. Снова. И, как всегда, он снова ее потряс.

Когда Агнес увидела в одном эротическом журнале, который обнаружила у себя в почте, рекламу ресторана «Столик Траппера», она онемела. Неужели Натали дала рекламу в этот журнал? Но она отбросила нелепое подозрение и решила докопаться, кто дал объявление.

И разъярилась. Снова он!

Не раздумывая, Агнес прыгнула за руль своего «ягуара» и понеслась на север Калифорнии. Она хорошо знала дорогу на ферму под названием «Нектар гремучего змея».

Ну хорошо, скрежетала зубами Агнес, сейчас ты узнаешь, что такое нектар гремучей змеи.

Заглушив двигатель и выскочив, словно ужаленная змеем, из своего роскошного салона, Агнес едва не задохнулась.

На пороге дома стоял Билл Сондерс. Тот самый, которого Натали знала как Траппера.

— А вот и гости! — Билл ухмыльнулся в рыжие пушистые усы. Одна рука у него была в гипсе и на перевязи.

— Я не первый гость? — вместо приветствия спросила Агнес, кивая на его руку.

— Да нет, это я набивался в гости, но меня не приняли, — хмыкнул Билл. — Кабан велел мне убираться, но я сделал вид, будто не расслышал. Ну и вот… — Он приподнял руку. — Ты, стало быть, получила мое приглашение?

— В чем дело, Билл Сондерс? Что за рекламные шутки?

Он хрипло рассмеялся.

— Я всегда считал, что реклама великая вещь. Она действует на всех безотказно. Даже на таких, как ты.

— Еще бы не подействовала. Ты подыскал бы журнал похлеще и туда ее дал. Но зачем, Билл? Ты хотел испортить нам репутацию? Ты так зол на Натали?

Он вскинул брови.

— За что же мне злиться на девочку? Неужели за пластилин?

— Пластилин? — Агнес захлопала ресницами.

— А она тебе не рассказывала, как славно мы развлеклись с ней перед моим отъездом с Аляски? И знаешь, из-за чего? Из-за тебя.

Агнес молча смотрела на него, вспоминая другого Билла Сондерса. Билла, который был с ней так хорош до того… Она выгнала его, он улетел на Аляску, но все равно они следили друг за другом, хотя и не давали об этом знать. Агнес и Натали послала на Аляску, чтобы она была под присмотром Траппера.

— Надеюсь, ты не сказал ей о том, что мы были знакомы?

— А ты называешь это знакомством? — Билл засмеялся, и она увидела сахарные зубы. — Я думал, мы были любовниками. Нет, я не сказал ей об этом. Но она защищала тебя, как тигрица. Ты умеешь внушить любовь, Агнес Морган.

— Так что значит это рекламное объявление, Билл Сондерс? — не отступала Агнес. — Или ты тоже открыл ресторан?