Нора – «мозг» их компании. Она может позволить себе неуместные шуточки в «Твиттере» о любом популярном научном шоу – типичный победитель командных викторин. Нора никогда не была натуралкой, однако она воспринимает это лишь как обычную часть себя. Публичные заявления об этом не беспокоят ее, потому что чувства никогда не накрывали ее так же, как Алекса.

Он смотрит на Джун, бегущую впереди: полуденное солнце сверкает в ее карамельного цвета волосах, убранных в хвост. Ее роль всем известна – смелый автор Washington Post, законодательница мод, которую каждый хотел бы видеть на своей вечеринке.

Но Алекс – золотой мальчик. Покоритель сердец, красавец, бунтарь с большим сердцем. Он тот, кто идет по жизни без забот и заставляет всех вокруг себя смеяться. Высшие рейтинги поддержки среди всех членов президентской семьи. Весь смысл привлекательности Алекса в его «универсальности».

Однако быть тем… кем, по подозрениям Алекса, он может оказаться на самом деле, – такой образ уже не так привлекателен для публики. Мексиканская кровь в его жилах и без того добавляет немало проблем.

Он хочет, чтобы мать сохранила свои рейтинги, не сталкиваясь с осложнениями от членов собственной семьи. Он хочет стать самым юным конгрессменом в истории США. Но Алекс абсолютно уверен в том, что парни, которые целуются с принцами Англии, вряд ли имеют все шансы быть избранными в конгресс и представлять в нем Техас.

Только вот он по-прежнему думает о Генри и… ох.

Он думает о Генри, и что-то переворачивается у него в груди – что-то, чего он слишком долго избегал.

Вспомнив низкий голос принца в трубке в три утра, Алекс неожиданно может дать имя тому чувству, что жжет его где-то в глубине души. Он вспоминает руки Генри, прикасавшиеся к нему. Его пальцы, сжавшие виски Алекса там, в саду. Руки Генри в других местах. Губы Генри и то, что он мог сделать ими, если бы Алекс позволил ему. Широкие плечи, длинные ноги и узкая талия Генри. То место, где лицо коснулось его шеи, а шея коснулась плеча, и напряжение, возникшее между ними. Лицо Генри, когда тот повернул свою голову, бросив вызывающий взгляд, и его до невозможности голубые глаза…

Споткнувшись о трещину в асфальте, Алекс падает на землю, ободрав колено и вырвав из ушей наушники.

– Чувак, ты что творишь? – слышится голос Джун сквозь звон в ушах Алекса. Она стоит над ним, упирая ладони в колени, хмуря брови и тяжело дыша. – Ты витаешь в другой вселенной, не иначе. Может, все-таки расскажешь, в чем дело?

Приняв руку сестры, Алекс поднимается на ноги. Из колена сочится кровь.

– Все в порядке. Я в норме.

Джун вздыхает, бросив на него еще один взгляд, прежде чем сдаться. Когда Алекс доковылял до дома, Джун уже исчезла в душе. Достав из шкафчика в ванной пластырь с Капитаном Америка, он заклеивает свое раненое колено, чтобы остановить кровотечение.

Алексу необходим список. Список вещей, которые ему известны на данный момент.

Первое. Ему нравится Генри.

Второе. Он хочет поцеловать Генри еще раз.

Третье. Возможно, ему уже давно хочется поцеловать Генри. Вероятно, даже хотелось все это время.

Алекс отмечает еще один список в своей голове. Генри. Шаан. Лиам. Хан Соло. Рафаэль Луна с его постоянно расстегнутыми воротниками рубашек.

Сев за стол, он достает папку, которую дала ему мать. КОНТАКТЫ С НАСЕЛЕНИЕМ: КТО ОНИ И КАК К НИМ ПРИБЛИЗИТЬСЯ. Отыскав ярлык ЛГБТК+, он открывает нужные страницы, подписанные почерком матери: «БИ заявляют о себе: экспресс-курс по бисексуалам Америки».

– Я хочу начать прямо сейчас, – говорит Алекс, влетая в зал совещаний.

Мать сдвигает очки на кончик носа, поглядывая на сына поверх кучи бумаг.

– Начать что? Получать за то, что вломился ко мне, когда я работаю?

– Работать, – отвечает Алекс. – Работу в компании. Я не хочу ждать до выпуска. Я уже прочитал все, что ты мне дала, дважды. У меня есть свободное время, и я могу начать прямо сейчас.

Эллен щурится.

– У тебя что, шило в заднице?

– Нет, я просто… – Одно его колено беспокойно дергается. Усилием воли Алекс заставляет его остановиться. – Я готов. Мне осталось учиться меньше семестра. Что мне нужно подтянуть за это время, чтобы приступить к работе? Подтяни меня, тренер.

Именно так днем понедельника, сразу после занятий, Алекс оказывается в головокружительном туре по офисам компании со штатным сотрудником, которому по части пристрастия к кофеину удается уделать даже Алекса. В тот же день ему выдают именной бейдж с фото и выделяют личный стол в небольшой кабинке, которую ему предстоит делить с типичным белым натуралом из среднего класса по имени Хантер, рожа которого так и просит кирпича.

Получив папку с данными по недавним фокус-группам и указание сделать наброски политических идей до конца следующей недели, все оставшееся время Алекс вынужден выносить этого Хантера, засыпающего его сотнями вопросов о матери. Соблюдая профессиональную этику, Алекс удерживается от удара и просто приступает к работе.

Он определенно не думает о Генри.

Он не думает о Генри, когда берет двадцатитрехчасовую неделю работы или когда заполняет оставшиеся свободные часы занятиями, бумагами, долгими пробежками, тройными эспрессо и разнюхиванием сплетен в сенате. Он не думает о Генри, принимая душ или лежа без сна в постели.

Конечно же, это неправда. Он думает о Генри. Постоянно.

Все эти действия обычно помогали. Алекс не может понять, почему они не работают сейчас.

Находясь в офисе, он постоянно крутится возле огромных, исписанных маркерами досок в отделе по опросам общественного мнения, где Нора ежедневно закапывается в графики и таблицы. В силу того, что в подобных кампаниях популярность равнозначна мастерству, она легко сближается с коллегами. Кроме того, никто не может работать с цифрами лучше, чем Нора.

Не то чтобы Алекс завидует. Он популярен в кругу своих коллег – его самого то и дело зажимают в углу у кофеварки, чтобы узнать мнение по чьим-то наработкам, и приглашают выпить после работы. По меньшей мере четверо разнополых сотрудников пытались к нему подкатывать, а Хантер все не отказывается от идеи убедить Алекса посетить шоу с его импровизациями. Сидя над чашкой кофе, он мило улыбается и отпускает саркастичные шутки, доказывая всем, что перед очарованием Алекса Клермонта-Диаса сложно устоять.

Однако Нора заводит друзей, а Алекс – знакомых, считающих, что знают его, лишь потому, что читали о нем статьи в журналах, не говоря уже о прекрасных молодых людях, которые хотят затащить его в постель после вечера в баре. Ничто из этого его не устраивает и не устраивало никогда, но сейчас в особенности – сейчас, когда есть Генри, который знает его. Генри, который видел Алекса в очках, терпел его выходки и который, судя по поцелую, хочет именно его, а не идею отношений с сыном президента.