– Ты всё это и в… то есть, на вылазку потащишь? – ласково спросила она сестру.

– Зачем же? – удивилась та. – Ребятам отдам, они домой отвезут.

Действительно, в Храм собирались идти не все участники полёта. К моему искреннему изумлению, утром, при обсуждении плана вылазки, первыми отказались бреганцы. А за ними и Натуа.

– Не хочу увидеть его пустым и заброшенным, – честно сказала она. – Пусть лучше останется в памяти, каким он был до всего этого.

– А ты там бывала при Республике? – спросил тогда я.

– Натуа служила при Храме фельдъегерем, – объяснила Осока. – Разве я не говорила?

– Нет, ты обещала рассказать, но как-то не срослось.

– Ой, прости, пожалуйста. Закрутилась, наверное. Натуа, может быть, сама расскажешь?

– Нет, – усмехнулась фоллинка, – лучше уж ты.

Тут-то я и узнал, что наша Натуа во времена Республики пересекалась и с Падме, хотя та, к своему искреннему огорчению, не смогла её припомнить, и даже с матерью будущего лорда Вейдера. Оказывается, это она привезла Шми Скайуокер сообщение Совета о приёме сына в ученики. Натуа сама бы никогда не ушла с этой работы, но однажды неймодианский контрабандист ограбил её и оставил ночью в пустыне связанной. Фоллинка выжила, да вот здоровье до конца так и не восстановила. Пришлось отправляться в отставку. Стало понятно, почему она так не хочет видеть разорённый Храм.

Сейчас, скомпилировав результаты наблюдений, наши стратеги, то есть, Пятерня и Осока, пришли к выводу, что первоначальная идея отлёта прямо из Храма вполне реализуема. Голокамеры на заграждении охватывают лишь узкую полосу вдоль края площади-плато, в расчёте на незаконное проникновение по стене. Системы ПВО в углах вообще не имеют камер, только инфракрасные и радиолокационные сенсоры, наблюдающие за небом. Грузиться прямо на площади не стоило: полицейских здесь было довольно много – дюжина дройдов и два живых человека. Кто даст гарантию, что один из них не посмотрит на лестницы Храма в неподходящий момент? А вот на крыше – самое милое дело, главное, проверить, нет ли датчиков и там. Фарлон Геко клялся и божился, что со своей деки он сможет обезвредить казённые сторожевые системы, они и не пикнут.

Насладиться корусантскими разносолами спокойно нам не дали. Неожиданно в дверях кантины возник бледный, как смерть, абсолютно лысый субъект в замызганной робе с оранжевыми отражающими полосками и крикнул:

– Атанда! Миги!

Несколько существ быстро вскочили и, побросав на стойку звякнувшие денежные слитки, скрылись в потайном проходе. Бармен быстро задвинул за ними замаскированную дверцу-буфет. Вовремя, потому что в кантину уже входили трое в коричневых мундирах с вышитой на груди эмблемой: серебряный круг, внутри на манер восьмёрки небольшой чёрный кружок с серебряной «морской звездой» и под ним герб Империи. В качестве силовой поддержки их сопровождало отделение штурмовиков. Пятеро вошли следом, ещё четверо остались снаружи, у закрытого спидера-фургона. Один из них, очевидно, сержант, быстро обвёл чёрными глазницами шлема помещение и направился к Пятерне.

– Капитан, шестьдесят восемь четыреста тринадцать, проверка документов, – произнёс он через вокодер.

Пятерня подставил под сканер своё удостоверение. Документ делала СТИ, поэтому за его надёжность можно было не волноваться. Сержант откозырял и отправился проверять двух флотских унтеров, сидевших поодаль. А чиновники Имперского департамента миграции принялись изучать бумаги всех, кто не имел счастья принадлежать к основной человеческой расе. Документы они брали в руки, не снимая перчаток, смотрели сначала на глаз, затем сканером, и, если удостоверения вопросов не вызывали, швыряли на столы перед владельцами.

– Университет, – брезгливо процедил молодой лощёный инспектор, бросая документ перед Рати. – Когда же Император закроет этот рассадник инородцев! Базик хоть понимаешь?

Он явно хотел оскорбить джедайку, а получилось совсем наоборот. Рати, не дрогнув ни одним мускулом лица, спокойно произнесла:

– Понимаю. Особенно хорошо – когда у говорящего нет провинциального акцента.

«Миг» побагровел, а ответить не мог, это было равноценно признанию собственного нестоличного происхождения. Тогда он решил отыграться на тогрутах.

– В порядке, – сказал он, тем же манером возвращая их документы, и добавил, обращаясь ко мне: – Смотри, дядя, не подцепи от них чего-нибудь весёленького. Кто знает, где они и с кем.

Я готов был взорваться, и тут обстановку неожиданно разрядила Осока.

– Что-то здесь запахло падалью, – промурлыкала она, точь-в-точь Багира. Это было забавно, несмотря на серьёзность ситуации. Чиновник, естественно, фразу не понял, но и тут сказать ему было нечего. И он отошёл, по непонятной мне причине сделав вид, что не заметил фоллинку, с лёгкой улыбкой теребящую серьгу в ухе.

– Смотри, что сейчас будет, – шепнула Осока.

Миграционная служба, никого не задержав, покидала кантину. Наглый юнец был уже в дверях, когда с ним случился конфуз: разлетелась пряжка ремня, и брюки упали на пол. По залу пролетел дружный вздох, а затем хохот в полдюжины глоток. Это смеялись местные, кому не нужно было опасаться миграционщиков. В довершение ко всему, пытаясь подобрать штаны и одновременно скрыться за дверью, чиновник грохнулся на грязное крыльцо, и это опять видели все. Тут уже не выдержали и некоторые инопланетяне.

– Бесплатный цирк, – покачал головой я. – Ну, повеселила! Натуа, а почему он у тебя-то документы не спросил?

– Потому что одеваться надо соответственно национальности, – улыбка Хисс стала шире.

– Да, для фоллинки эмблемы «Чёрного солнца» в ушах лучшее средство против миграционной, – сказала Рийо. – С Синдикатом связываться неохота никому, им в том числе.

– Улетели, – сообщил Иан. – Пора и нам, что ли?

– Пора, – Рийо достала деку. – Сейчас транспорт вызову.

– Всё-таки, не пойдёте? – ещё раз спросил я Иана и Базили перед тем, как расходиться.

– Нет, – покачал головой Базили. – Слишком место серьёзное, не по нашим натурам. Вы уж сами как-нибудь, а мы вас встретим наверху.

Вглубь тайного коридора наш маленький отряд двинулся сразу после того, как орбитальные зеркала, повернувшись, организовали над Храмом мгновенный переход от дня к ночи. Нам с Фарлоном пришлось подсвечивать путь сильными фонарями. Система автоматического включения «световой волны», сопровождающей пешеходов, либо вышла из строя, либо была дезактивирована, а дежурные лампы висели на таком расстоянии друг от друга, что толку от них было мало. Внезапно коридор сделал поворот на девяносто градусов, второй, зигзагом, и перед нами повисла сплошная темнота. Дальше лампы не работали вообще. Пришлось зажечь ещё пару фонарей, после чего наши дройды снова двинулись вперёд, проверяя сканерами, нет ли где-нибудь работающих сторожевых систем.

– Стойте, – тихо сказала Осока.