– Вот так просто встретили? – пролепетала Рати. – И вы две не разнесли при этом город??

– Нет. Вот этот вот мой возлюбленный не позволил. Вместо этого заказали ещё крепкого и обе ужрались в дрова… Ладно, ладно, – Осока сделала успокоительный жест, видя, что я открыл рот для возражений, – одна она была в дрова, я на ногах ещё как-то стояла. Ну, и, как водится, поговорили по душам. Она так жалела о том, что творила раньше, ты бы только видела. В общем, мы рискнули взять её на работу и не просчитались, да, Рийо?

– Чистая правда, – подтвердила Рийо, – лично я очень довольна. Асаж не провалила ни одного поручения.

– С трудом укладывается в голове, – сказала Рати, её лекки дёрнулись. – Как вы можете ей верить после всего?

– Почему нет? – пожала плечами Осока. – Да, она нас ненавидела, но искренне, без лжи и притворства. А сейчас так же искренне признала свою неправоту.

– Да ведь она была ученицей… этого! – Рати ткнула в бронзовое изваяние, не желая произносить лишний раз имя графа.

– Секунду, – вмешался я. – Теперь вообще не понимаю. Ситов, вроде бы, может быть только два? Учитель и ученик. Учитель – Палпатин. Или Дуку был до него?

– Нет. Он, как раз, ученик Палпатина. И завёл себе собственную ученицу, рассчитывая свергнуть учителя и занять его место.

– Поэтому Палпатин и приказал от неё избавиться, – добавила Осока. – И Его Сиятельство, подтянув штаны, бросился выполнять, надеясь заслужить прощение. А потом до самого конца пребывал в уверенности, что уж с самим-то с ним подобная история произойти не может. Никогда.

– Но на самом деле нашёлся новый ученичок… – хмыкнул я. – И Палпатин велел ему убить предыдущего.

– Точно, – подтвердила Рати. – Такова натура ситов. Лгать всем, предавать всех. Признаком хоро… нет, неправильное слово, успешного ученика считается, если он смог убить учителя. А неудачник неизбежно бывает убит сам, когда учитель находит себе нового сподвижника. Представляю, какой позор испытал граф перед смертью!

– Думаете, он знал такие слова, как позор или честь?

– Он-то? – Осока похлопала бронзовую голову по затылку. – Знал, как же. На свой дворянский манер. Их честь – это повыше сесть, а позор – когда тебе наглядно демонстрируют, что ты ничем не лучше прочих.

– И много было таких ренегатов?

– Не ренегатов, а ушедших добровольно, говорят же тебе. И на тот момент не запятнавших себя предосудительными поступками. За пять тысяч лет – всего двадцать, Дуку был последним из них.

– Здесь, конечно, только Мастера, – уточнила Рати. – Рыцарей, покинувших Орден, было порядка ста тридцати. Возможно, и ты, Осока, пополнила бы этот список, если бы… Извини.

– Не за что. Ты опять не в курсе. Помнишь освещаемый солнцем зал там, внизу? Пять Магистров, чтобы назвать Испытания, и двое Старейшин, чтобы засвидетельствовать это… – голос моей подруги торжественно зазвенел.

– Так тебя… закрытой церемонией?? – ахнула Рати. – Ну-у-у… Я всегда догадывалась, что ты особенная! Такой наставник, столько успешных заданий…

– Которые он и выполнял, а мне требовалось одно: не потерять его из виду, – перебила Осока.

– Вот-вот, и поистине галактическая скромность, – вздохнула твилека. – Может, давай вспомним Орру Синг в спальне у сенатора Амидалы? Или дочерей панторанского барона? Или Мандалор? Там никакого наставника не было в помине.

– Могу добавить, – я прекрасно видел демонстрируемый мне из-за бедра кулак, но продолжал: – что мне обо всём вышеперечисленном рассказали Рийо и Сони Даала соответственно, а героиня молчит, как рыба об лёд.

– Всё, окончательно запинали под коврик. На пару, – проворчала Осока, а Рати подмигнула мне и прикрыла кончиками пальцев губы, чтобы не было видно улыбки.

Фарлон продолжал возиться с замком, и было заметно, что его что-то беспокоит. Несмотря на то, что вокруг него стояли солдаты и дройды, парень вздрагивал от каждого шороха и поминутно оглядывался.

– Ты чего? – спросила Эрдени.

– Да так, – отвёл взгляд Фарлон.

– Это всё Пятерня со своим длинным языком и богатой фантазией, – недовольно произнесла Рийо. – Наплёл вчера, что у имперцев появилась манера запускать в покинутые здания разных «милых зверушек»…

– Ну, как обычно, чуть что, сразу Пятерня, – вздохнул капитан. – Злые вы, уволюсь я от вас.

– Да монстров-то чего бояться, – буркнул Фарлон. – Они живые.

– С этого места поподробнее, – потребовала Эрдени.

– Секунду. Попробуем вот так, пусть подбирает. Видите ли, какое дело… – и он принялся рассказывать. Оказывается, и здесь, в высокоцивилизованном галактическом обществе, существовали свои страшилки и ужастики, сравнимые с языческими преданиями. Например, вот эта, о Белом Админе.

По легенде, давным-давно один джедай привёз в Храм из странствий мальчика с волосами, белыми как снег. Дар к Силе у него имелся, но средненький, можно даже сказать, ничего выдающегося. Зато склонность к компьютерам мальчик проявил сразу. Он, что называется, говорил на их языке. Не успел он достичь и возраста падавана, а не было такого рехена, подключённого к планетарной сети, к которому он не смог бы получить доступ. Пароли любой сложности подбирал по наитию, заковыристые коды щёлкал, как орехи, а коварные вирусы самоуничтожались от страха, стоило ему бросить на них строгий взгляд. Древние магистры отметили мальчика, но никто не хотел брать его в падаваны: рыцари-джедаи, как известно, компьютеров не любят, потому что не могут в них разобраться. (При этих словах Осока многозначительно хмыкнула, и я понял, что парню поставили жирный минус по поведению). Мальчик рос и как-то незаметно стал выполнять обязанности всех вольнонаёмных инженеров по вычислительным машинам. Те от скуки поувольнялись, и Белый Админ стал единовластным хозяином большой компьютерной сети библиотеки. Как всегда бывает с админами, никто его не замечал, считая, что рехены работают так хорошо сами по себе или оттого, что им благоволит сама Сила. (Тут уже хмыкнул я и поставил Фарлону в уме жирный плюс – наш человек!) Только одна юная девочка любила его, подолгу разговаривала, подкармливала тем, что приносила из столовой. Потом девочка выросла, улетела странствовать со своим наставником, стала археологом, а когда вернулась, чтобы занять пост Верховного Библиотекаря, своего друга уже не нашла. То была легендарная всезнающая Джокаста Ню. А компьютеры продолжали работать, работать и работать, словно ими управляла незримая рука. И иногда, перед рассветом, когда не искусственные зеркала, а само светило касалось лучами верхушек башен Храма, запоздалые посетители Библиотеки видели туманную фигуру, скользящую по залу вдоль рядов терминалов, словно делая привычный обход. И только Джокасте Белый Админ так никогда и не показался, обиженный на её забывчивость.

– Хм, – Пятерня поправил шлем на голове. – Значит, это у меня длинный язык и богатая фантазия?