оказалась на их стороне, и дальше – боюсь, у неё не было выбора. Её личный счёт – я и Гриц. Я полагаю так. И наверняка она так сама думает.

– А ты считаешь, она у большевиков зря оказалась? Ей там самое место. Мне надо срочно позвонить Густаву.

Зинаида решительно направилась в соседнюю комнату.

– Он мне назвал номер, звонить, если вдруг возникнет необходимость, – из кабинета слышался её голос, Зина набирала номер. – У нас необходимость, – говорила она вполголоса. – Агент НКВД прибыл. Куда уж больше.

– Княжна, давайте отвлечёмся ненадолго, я введу лекарства, – Маренн приготовилась сделать укол. – Потом я оставлю вас, вы сможете вдоволь наговориться с сестрой.

– Да, да, конечно, – оторвавшись от собственных мыслей, Маша покорно подставила ей руку.

«Большевики в Хельсинки планируют смену резидента, чета Рыбкиных будет отозвана, вместо них ожидается другой человек», – Маренн вспомнила, что говорил ей штурмбаннфюрер СС Вальтер Шелленберг перед тем, как отправить её в Финляндию по просьбе Маннергейма. «Мы предполагаем, и это подтверждается косвенными данными из Москвы, что это будет агент Эльза. Её приезд будет означать войну. Такие лица не появляются без веских на то причин, – говорил Шелленберг. – Фактически приезд Эльзы будет означать, что Сталин решился на войну с Финляндией. Мы не располагаем исчерпывающими сведениями, но, по нашим данным, эта дама – дворянка. И даже успела приобрести титул, выйдя замуж за знатного аристократа. Но муж её был убит во время Гражданской войны в России, она же осталась с большевиками». «Что ж, господин штурмбаннфюрер, теперь я почти наверняка могу сообщить вам, – подумала Маренн, – что агент Эльза – дочь артиллерийского капитана Катрин Опалева, после замужества Белозёрская. Вполне может статься, что и сейчас носит эту фамилию, если не вышла замуж второй раз за какого-нибудь красного командира». В сущности, Вальтер не ошибался, когда утверждал, что именно княжна Шаховская может дать ниточку к советскому агенту, но наверняка даже он бы удивился, узнав, что они оказались так близки к истине. Интуиция разведчика не подвела Шелленберга. Он нашел кратчайший путь. Теперь необходимо известить Берлин как можно скорее.

* * *

– Агент Эльза в Хельсинки? Прибыла на поезде? На каком поезде?

Гауптштурмфюрер Росслинг постукивал пальцами по столу, перелистывая документы в папке, лежащей перед ним.

– Поезд из Санкт-Петербурга, на котором мы ожидали прибытие агента, застрял в районе Коуволы, – он взглянул в записи. – Они попали в снежный занос. Этот поезд ещё не прибыл. Вы же утверждаете, что агент Эльза уже в Хельсинки, и требуете, чтобы я известил об этом штурмбаннфюрера, – он внимательно посмотрел на Маренн, она сидела в кресле напротив стола. – Не могла ли ваша подопечная ошибиться?

– Мне неловко объяснять вам, гауптштурмфюрер, поскольку всё-таки область моей деятельности не разведка, а медицина, – Маренн отвернулась на мгновение, чтобы стряхнуть пепел с сигареты. – Но даже я могу сообразить, что если сопоставить все данные, всю картину, которую мы имеем, а не только впечатления моей подопечной, то логический вывод – да, Эльза, скорее всего, в Хельсинки. Во-первых, политическая обстановка крайне напряжена, фактически до начала войны остаются уже не дни, а часы, вы же не будете с этим спорить? – она взглянула на Росслинга, тот кивнул, подтверждая. – Вероятно, уже сегодня, в крайнем случае завтра, Сталин введёт войска. Эльза получше нас знает, когда это произойдет. И так же хорошо ей известно, что советский резидент блокирован, и если не снять его блокаду до начала боевых действий, разрыв дипломатических отношений будет означать, – а Ярцев работает не в подполье, а под дипломатическим прикрытием, – что он оказывается в лапах противника. Его просто не выпустят на родину. То есть если Эльза едет, чтобы деблокировать своего резидента, она должна торопиться. Время играет против неё, события развиваются быстрее, чем чекистам того хотелось бы, но они сами заварили кашу и теперь вынуждены спешить. Как вы считаете, в таких условиях, если происходит непредвиденная ситуация, такая как буран или наводнение, и поезд останавливается на половине пути, будет ли Эльза ждать, пока пути расчистят или вода сойдет. Я сомневаюсь, – Маренн покачала головой. – Она немедленно покинет поезд и будет искать способы оказаться в Хельсинки как можно раньше. Мне неизвестно, каким образом она всё-таки добралась до столицы. Но она здесь, я уверена, и моя подопечная не ошиблась. Здесь всё совпадает. И необходимость. И предыстория. Дочери расстрелянного главы врангелевской разведки, сестре моей подопечной, совершенно точно известно из надежных источников, что приказ о расстреле её отца был отдан Феликсом Дзержинским, и Опалева была исполнителем. Значит, она была связана с главным чекистом, пользовалась его доверием. Она продолжает службу и сейчас, после его смерти. И вполне логично, что в условиях, когда времени остается в обрез, она сама едет в Хельсинки, чтобы деблокировать резидента, так как она – крупная фигура, на неё клюнут. Щедрая приманка. Она рискует собой. Но, видимо, другого выхода у неё нет. Ну и кто как не княжна Шаховская, которой эта госпожа Опалева фактически разбила жизнь, отняв возлюбленного, хорошо знает её и помнит? Нет, я уверена, гауптштурмфюрер, Эльза – это Екатерина Опалева, она в Хельсинки, она, безусловно, уже начала действовать, и надо как можно скорее информировать Берлин. В конце концов, нам повезло, что квартира маршала Маннергейма, одна из его квартир, – Маренн уточнила, – в которой он поселил княжну Шаховскую, располагается так близко от вокзала, и что сама госпожа Опалева так ответственно относится к своему заданию и прибыла в Хельсинки практически вовремя. Во сколько должен был прийти поезд, который застрял в снегу? – спросила она.

– В 11.45, – Росслинг посмотрел в расписание.

– А мы видели её где-то в полдень. Как профессионал она точна, – констатировала Маренн. – Ярцев наверняка получил сообщение из Москвы, когда её ждать. У него тоже своя партия, он играет свою игру. И они должны играть синхронно. У Опалевой нет возможности послать резиденту другую информацию, и у неё нет связи с центром, пока она не добралась до связника. Поэтому время для неё играет решающую роль. Иначе вся операция сорвётся. И пока она с честью преодолела все трудности и работает по графику. Давайте и мы поторопимся, гауптштурмфюрер, – предложила Маренн Росслингу. – А то госпожа Опалева с её самоотверженностью и сообразительностью запросто нас переиграет. Точнее, вас, – поправилась она. – Вы говорили мне о ценном сотруднике, который работает у супруги Ярцева в представительстве «Интуриста». Вы его лишитесь, смею вас заверить. Госпожа Опалева наверняка прибыла, чтобы его ликвидировать. И она сделает это. Если вы будете сомневаться и тянуть время. Или вас опередит абвер, – Маренн привела последний аргумент, чтобы подхлестнуть решительность гауптштурмфюрера. – Они наверняка тоже отслеживают ситуацию, и Эльза у них