знал, больницы являются частью индустрии. Больницы или тюрьмы, не важно, они ведут свой бизнес, за исключением того, что в тюрьмах счета оплачивают налогоплательщики. – Он вытер рукой глаза. – Я мог бы заплатить всю сумму целиком, но мне нравится торговаться. Давненько мне не выпадала такая возможность. Например, дворовые распродажи в старые времена – купил много старых книг и журналов. Я люблю старые вещи. Меня, что, понесло? Да. В общем, суть в том, что я могу заплатить, но мне нужна твоя помощь.

– Если вы подумали о том, что в банке для муки…

Он отмахнулся, будто восемь тысяч долларов были мелочью. По сравнению с тем, сколько он задолжал больнице, так и было.

– Вот, что я от тебя хочу.

Он рассказал мне. Когда мистер Боудич закончил, он спросил меня, собираюсь ли я всё записать.

– Я не против, но только если ты уничтожишь запись, когда выполнишь работу.

– Разве что комбинацию сейфа. Я запишу её на руке, а потом смою.

– Точно?

– Да. – У меня и в мыслях не было ослушаться, потому что хотелось выяснить, правда ли то, что он мне рассказал.

– Хорошо. Повтори шаг за шагом.

Я так и сделал, а затем воспользовался его ручкой, чтобы записать серию цифр и порядок действий на своём плече, скрытом рукавом футболки.

– Спасибо, – сказал мистер Боудич. – Чтобы встретиться с мистером Хайнрихом, тебе придётся подождать до завтра, но ты можешь начать готовиться сегодня. Когда покормишь Радар.

Я сказал «хорошо», попрощался и ушёл. Я чувствовал себя – папино слово – офигевшим. На полпути к лифту, я кое о чём вспомнил и вернулся.

– Уже передумал? – Он улыбался, но его глаза были беспокойными.

– Нет. Просто хотел уточнить одну вещь, что вы сказали.

– О чём же?

– О подарках. Вы сказали, что храбрый – помогает, а трус – делает подарки.

– Я не помню, чтобы говорил такое.

– Но вы сказали. Что это значит?

– Я не знаю. Должно быть, это всё таблетки.

Он лгал. Я несколько лет прожил с алкоголиком и узнаю ложь, когда слышу её.

2

Я поехал на велике обратно на Сикамор-Стрит, дом №1; не будет преувеличением сказать, что я сгорал от любопытства. Я отпёр заднюю дверь и принял бурное приветствие Радар. Ей удалось встать на задние лапы, что наводило на мысль об отличном воздействии новых таблеток. Я выпустил её во двор сделать дела, мысленно подгоняя, чтобы она побыстрее выбрала нужное место.

Когда Радар вернулась, я поднялся наверх в спальню мистера Боудича и открыл его шкаф. Там висело много одежды, в основном обычные фланелевые рубахи и брюки цвета хаки, но было и два костюма. Один чёрный, один серый, и оба наподобие тех, что Джордж Рафт и Эдвард Джи Робинсон носили в фильме «Каждое утро я умираю», – двубортные и широкие в плечах.

Я отодвинул одежду в сторону и увидел сейф «Уочмэн», среднего размера, старомодный, примерно три фута в высоту. Присев на корточки, я потянулся к циферблату для набора комбинации, что-то холодное уткнулось мне в спину там, где рубашка вылезла из брюк. Я вскрикнул и обернулся, увидев Радар; она медленно водила хвостом взад-вперёд. Чем-то холодным оказался её нос.

– Не делай так, девочка, – сказал я. Она уселась, оскалившись, будто говоря, что будет делать всё, что захочет. Я повернулся обратно к сейфу. В первый раз я ошибся с комбинацией, но со второй попытки дверь распахнулась.

Первое, что я увидел, был револьвер, лежащий на единственной полке. Он был больше чем тот, что папа оставлял маме, когда ему приходилось уезжать на несколько дней… или один раз на неделю, во время корпоративного отдыха. Тот пистолет был тридцать второго калибра, женский, и думаю, хотя не уверен, он вполне мог сохраниться у отца. Были времена, когда он страшно пил, и я искал пистолет, но так и не нашёл. Этот был крупнее, револьвер сорок пятого калибра. Как и большинство вещей мистера Боудича, он выглядел старомодным. Я взял его – осторожно – и нашёл защёлку, которая откидывала барабан. Он был заряжен, все шесть камор. Я вставил барабан на место, и положил револьвер обратно на полку. Учитывая то, что мне рассказал мистер Боудич, держать оружие дома было оправданно. Охранная сигнализация могла бы принести ещё больше пользы, но он не хотел никаких вызовов полиции в дом №1 по Сикамор. К тому же в былые времена Радар являлась отличным охранником – Энди Чен не даст соврать.

На дне сейфа оказалось то, что по словам мистера Боудича я должен был найти: большое железное ведро, поверх которого лежал рюкзак. Я снял его и увидел, что ведро почти доверху заполнено теми «пульками», которые были из чистого золота.

У ведра была двойная ручка. Я схватился за неё и поднял. Сидя на корточках, я едва мог удерживать ведро на весу. Там было примерно сорок фунтов золота, может быть, пятьдесят. Я сел и обернулся к Радар. «Боже правый. Да тут долбаное состояние».

Она хлопнула хвостом.

3

В тот вечер, покормив собаку, я поднялся наверх, снова посмотреть на ведро золота – просто убедиться, что мне не привиделось. Когда я вернулся домой, папа спросил, готов ли я к возвращению мистера Боудича. Я ответил утвердительно, но мне ещё нужно было кое-что сделать перед его приездом.

– Могу я взять твою дрель? А шуруповёрт?

– Конечно. Я был бы рад пойти с тобой и помочь, но у меня встреча в девять. Насчёт того пожара, о котором я тебе рассказывал. Может оказаться, что это поджог.

– Я справлюсь.

– Надеюсь. Ты в норме?

– Ага. А что?

– Выглядишь немного не в себе. Беспокоишься о завтрашнем дне?

– Немного, – сказал я. И не солгал.

Вам может быть интересно, возникло ли у меня желание рассказать всё отцу? Нет. Во-первых, мистер Боудич взял с меня клятву. А во-вторых, он утверждал, что золото не краденое «в обычном понимании». Я спросил, что это значит, и он ответил, что никто во всём мире его не ищет. Я готов был поверить ему на слово, пока не узнаю больше.

И ещё кое-что. Мне было семнадцать лет, и ничего более захватывающего в моей жизни не случалось. Пока что. И я не хотел это упустить.

4

В понедельник я очень