Сердце у Ксермета ушло в пятки. Показательный бой! Да Джад из меня все потроха выбьет, особенно напоказ! Какой позор будет.

– Благодарю вас за столь лестное предложение, меконын Рейнар, однако мы с сестрой… – заговорила было Мейса, и Ксермету на мгновение показалось, что всего еще можно избежать.

– Конечно, конечно, мы с удовольствием пойдем с вами и посмотрим, – перебила сестру Аланса.

– Ненадолго. – Мейса посмотрела на нее с холодным упреком.

Арена представляла собой небольшую площадь овальной формы. С одной стороны были установлены скамейки для зрителей. Использовалась она по большей части для тренировок, настоящие выступления здесь проходили совсем редко, для избранных гостей.

Ксермет и Джад почти каждый день проводили здесь по несколько часов, отрабатывая удары на соломенных чучелах под чутким руководством Рейнара. Кроме них на занятиях обычно присутствовали еще пять-шесть человек, сыновья мелкой городской знати. Рейнар тренировал их хорошо, однако всем было понятно, что основной его целью было научить хорошо управляться с оружием Ксермета и Джада.

Хотя дедж Зандр не считал нужным дать племяннику глубокие знания, он был твердо намерен сделать из него хорошего воина. Джад тоже осознавал это и тренировался обычно с большим усердием. В глубине души он понимал, что, в отличие от Ксермета, в будущем его не ждет собственная небольшая провинция, где он сможет спокойно сидеть в замке и отдавать приказы. С годами он все больше и больше осознавал, что дороги их в будущем, скорее всего, разойдутся и ему придется самому делать карьеру на воинском поприще.

Ксермет же занятия не то чтобы не любил. Просто он не получал от них особого удовольствия. Гораздо большее удовлетворение ему приносили занятия с Аваки.

Ксермет и Джад надели легкие доспехи и взяли в руки тупые учебные мечи. Аланса и Мейса заняли места в первом ряду. Аланса – с предвкушением чего-то зрелищного и интересного. Мейса – с ожиданием момента, когда они смогут отсюда уйти, не показавшись при этом невежливыми.

Рейнар наигранно улыбнулся зрителям и дал сигнал. Ксермет крепко сжал рукоятку меча, готовясь показать, на что он способен. Джад резко бросился на него, осыпая ударами. Ксермет едва успевал парировать. Такая прыть – это даже для него слишком. Ксермет отпрыгнул в сторону и попытался нанести удар сбоку, однако Джад легко отбил атаку и вновь пошел в наступление. Ксермет услышал, как кто-то хлопает в ладоши на трибуне, и повернул голову на звук. Аланса встала с места и с ребяческим восторгом наблюдала за происходящим. Заколка в ее волосах переливалась на солнце яркими цветами.

Сильный удар по шлему отбросил Ксермета в сторону. В голове у него зазвенело, и он поднял меч, чтобы предотвратить повторную атаку. В этот момент Джад присел и с размаху ударил его по голени чуть ниже колена. Ноги Ксермета подогнулись, и он упал в песок, выронив меч. Джад победоносно приставил лезвие к его шее и отвесил поклон в сторону зрителей. Аланса восхищенно захлопала в ладоши. Мейса сделала несколько хлопков для приличия и поблагодарила всех за хорошее времяпрепровождение.

Ксермет вновь поднялся на ноги и, хромая, поковылял в сторону. Унижение было полным.

Айтана склонилась над замотанным с ног до головы в бинты легионером, чтобы вытереть ему пот со лба. Она никого не знала в этом лагере, а единственный человек, который проявил к ней понимание и, как ей показалось, даже своего рода симпатию, ушел со всем своим отрядом в горы на разведку. Ушел в сторону ее деревни. Айтана невольно передернула плечами, вновь представив себе ужасную картину, которую она застала там по дороге вниз. На глазах ее выступили слезы. Ей очень хотелось верить, что ее отец недолго мучился у того страшного дерева.

Сначала Айтана хотела отправиться в Ондар, в надежде на то что там что-то изменилось за годы их отшельничества в далеких горных районах. Судя по рассказам солдат, все стало только хуже и некогда гордая столица Гакруксии так и лежала в руинах, превратившись в город-призрак. В горах прятаться одна она не могла или же изо всех сил пыталась убедить себя в этом. Одиночество ее пугало. Она целый день бродила по лагерю, в надежде хоть кому-то оказаться полезной.

Еще неделю назад она ни за что не решилась бы на такое – ведь войска обычно были там, где была война, а она столько лет бежала от нее вместе со своими родителями. Теперь бежать больше было некуда, да и не с кем. И Айтана решила бежать совсем в другую сторону: навстречу темным полчищам хаоса. Она вполне отдавала себе отчет в том, что этот путь мог оказаться для нее не таким уж и долгим. Однако она приняла крепкое решение идти по нему и оказать пусть и совсем незаметную, но все же помощь тем людям, которые не боялись бороться. А если и боялись, то смогли превозмочь свой страх и пытались любой ценой отстоять право ее народа на мирную жизнь.

Уже к вечеру она набрела на одинокую палатку, которая стояла чуть в стороне от лагеря, и заглянула внутрь. Там она встретила двух молодых врачевателей, Меропу и Кастора. Они сказали ей, что ухаживают за особо тяжелыми ранеными и пара свободных рук им не помешает.

С тех пор она уже несколько дней проводила почти все свое время здесь, в меру своих умений (которых, к ее великому сожалению, было явно недостаточно) и сил помогая врачевателям заботиться о раненых. Несколько легионеров были в сознании, хотя и чувствовали себя далеко не лучшим образом. Их Айтана пыталась просто подбодрить беседой.

Некоторые рассказывали ей о своей жизни и своих потерях, как Везен, молодой акамарский офицер, который никак не мог оправиться после ранения в живот. Он был родом из военной династии, которая уже много сотен лет была на службе у акамарских императоров.

Везен с гордостью поведал ей, что имя его деда даже было упомянуто в имперских хрониках, так как он проявил особую доблесть, защищая предыдущего императора, когда тот попал в засаду. Его отец тоже был на хорошем счету и в былые времена возглавлял тысячный отряд в одном из элитных батальонов. Все его братья также были военными. Но все это было во времена войн между людьми. Сегодня, когда люди боролись за выживание, Везен был последним из своей династии.

Другие легионеры предпочитали слушать, быть может, потому что им тяжело было говорить или просто нечего сказать. Но все они были рады ее компании, были рады человеку, который просто оказался с ними рядом. Сейчас Айтана находилась с ними в палатке одна. На улице начинало смеркаться, и раненые погрузились в беспокойный сон.

Только легионер, лежавший перед ней, никак не мог заснуть. День назад он впервые пришел в сознание и с тех пор постоянно пребывал в лихорадочной полудреме. Его то бросало в жар, то он просил дать ему еще одеяло, несмотря на душный воздух в палатке. Он вдруг вновь открыл глаза и затуманенным взором посмотрел на Айтану.

– Аланса, откуда ты здесь? – прошептал он еле слышно. – Они же тебя… – Легионер зашелся лихорадочным кашлем.

Бедняга, бредит все время. Айтана быстро прониклась к этому здоровяку какой-то особой симпатией, хотя она ни разу не говорила с ним. Наверное, потому что он представлялся ей настоящим героем. Ей рассказали, что он получил свои ужасные ранения, будучи совсем близко от наездника. Он сдерживал натиск безумных, чтобы дать своему товарищу, тому самому, что ушел в горы, возможность прикончить это исчадие ада.