– А Вы уверены, что оно будет? – подала свой тихий голос Ирина.

– Практически не сомневаюсь в этом. У этого корабля была всего одна задача – уничтожение нашей яхты. И уверена, он не отступит от неё, пока не выполнит приказ. Словом, если у кого-то еще есть сомнения – смотрите все сами! – она отошла в сторону, открывая изображение, появившееся на мониторе компьюзера.

«Режиссер показа» – искусственный разум корабля – заботливо покрутил картинку, показывая её со всех сторон, как бы с позиции стороннего наблюдателя, удаленного от места событий на несколько километров.

Первое, что сразу бросалось в глаза – это рубленая глыба военного корабля аресян. Свою яхту – крошечную серебристую черточку у левого края экрана, курсанты заметили не сразу – настолько велика была разница в размерах между преследователями и преследуемыми.

Почти сразу после появления «в кадре» двух кораблей от большего стали отделяться ярко горящие светлячки. Некоторые из них сразу летели в сторону «малыша», другие начинали кружиться вокруг по замысловатым траекториям.

«Светлячки», отделившись от «матки», почти сразу исчезали во вспышках – небольших и неярких – с такого расстояния. Но затем картина боя стала быстро меняться.

Яркие точки вылетать из большого корабля не по одному, а целыми стаями, по восемь – десять или даже двенадцать штук. Они огибали темные щербатые камни, быстро приближались к одинокой яркой «мухе» с краю экрана, норовя «ужалить» её. Однако число вспышек, в которых исчезали «светлячки», всегда совпадало с их количеством и ни одно смертоносное «насекомое» к маленькому кораблю близко не прошло.

Но потом от «матки» отделился «трутень» – большой и длинный, похожий на окурок от сигары. «Трутень», прячась за разнокалиберные астероиды, стороной обошел маленький корабль, улетел далеко вперед. Потом он, словно притянутый сильным магнитом, встретился с большим – почти как корабль-«матка» – камнем. «Окурок сигары» взорвался, раздробив «магнитный» астероид на мелкие куски.

Маленький корабль стал выделывать в пространстве такие кренделя, что у Сашки закружилась голова. А потом с той стороны суденышка, где расцвел смертоносный цветок, появилась сплошная стена огня. Она, как колпаком, прикрыла маленькое зернышко жизни. В этой стене сгорали и сгорели все осколки раскаленного космического камня, лавиной хлынувшие после взрыва «трутня».

Заречнев вытер о футболку влажные ладони, покосился на других рекрутов. Все словно оцепенели, потрясенные увиденным. Спустя какое-то время курсанты задвигались, стали пытаться обменяться впечатлениями.

– Как вообще такое возможно? – спросил… Дягилев. – Пусть – всего секунд десять, но это было нечто.

– Я сама не понимаю! Маша стреляла из орудия со скоростью двадцать – двадцать пять выстрелов в секунду, и заметьте – каждый выстрел находил свою цель.

– Как авиационная пушка! – послышался из динамиков приглушенный голос первого пилота. Оказалось, что он еще не спал и все слышал.

– А с какой скоростью стреляешь ты? – наклонив голову, спросил у Диты Заречнев.

– Обычно – до пяти залпов в секунду. Но сегодня…. Впрочем, а сама поражена. Да что говорить – смотрите! – она включила фрагмент записи, сделанный мозгом яхты с камер позади её «рабочего места». Смотреть было страшно.

Прочное черное кресло с высокой спинкой и с намертво зажатой в нем элойкой металось по помещению, словно одинокая молекула воздуха в герметичной банке, из которой насосом откачали воздух. Размашистое броуновское движение кресла бессмертную мотыляло так, что складывалось впечатление – голова у неё отвалится прямо сейчас. Сашка сжал кулаки, наклонил голову….

– Надеюсь, что такое больше никогда не повторится! – произнесла она, прекращая демонстрацию «фильма ужасов». – Мне кажется, что еще раз такой нагрузки я не выдержу. А ведь можно было до предела не доходить. – с легкой укоризной сказала она. – Если бы кто-то пошустрее шевелил мозгами во время выполнения важного задания. Впрочем, вы, «диверсанты», все равно молодцы. Если бы не вы, сейчас мы все летали по Вселенной в виде мелких замороженных фрагментов плоти. Так что вместе с моим замечанием, от лица всего экипажа я объявляю вам благодарность. Александр снова покраснел. Курсанты сдержанно похлопали.

– На этом – все! Очередную вахту у нас несут…. – она обвела рекрутов глазами. – А где у нас наши, так сказать, навигаторы?

– В каюте, разумеется! – ответил Дягилев.

– Замечательно! Евгений! Вахту сдашь им! А вы все – отсыпаться, отдыхать, приводить себя в порядок. Демьян, это – приказ! – с нажимом в голосе повторила она, заслышав в динамиках недовольное бурчание первого пилота. – Не нужно ничего бояться. По меньшей мере, неделю аресянам будет не до нас.

– А если они пошлют еще один крейсер? – не согласился Паршин.

– Сомневаюсь. Судя по нехарактерной для воинства этой планеты тактике – это частная инициатива. Мне неизвестны лица, в чьем владении было сразу два галактических корабля такого размера.

– Мне – тоже. Но времена меняются. Нужна завеса….

– Хорошо, уболтал, чертяка! Я поставлю «облако спрута».

– Что это такое? – не удержался от вопроса Ар'рахх.

– Знаешь, как осьминог скрывается от своих врагов? Нет? Он выбрасывает целое облако чернил. И пока его враг пытается в этой черни ухватить спрута, осьминог «делает ноги», то есть скрывается.

Драк выразительно посмотрел на Заречнева. Тот перехватил его взгляд, испуганно сказал: – Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я тоже умею делать «облако спрута»? Ответ зеленого верзилы потонул в дружном хохоте курсантов.

Прошло несколько дней. Машу тоже «выписали из больницы». У входа в медицинский центр её встречали все новобранцы. Черный хитиновый покров богомолки, от чудовищных перегрузок треснувший в некоторых местах, затянулся. Желтовато-коричневая соединительная ткань образовала замысловатый рисунок на её теле. К жучихе подошла Ирина, подушечками пальцев провела по одной из желтоватых линий.

– Больно? – спросила она, глядя в большие фасеточные глаза жучихи.

– Сейчас – уже не очень. – честно ответила молодая богомолка. – Но сначала боль была просто невыносимая. У нас, на планете или в корабле, если такое случается, мы обречены.

– Почему?

– Жизнь одного существа не стоит ничего. Имеет значение только Улей. Ценность имеет только жизнь Царицы Улья. Жизнь и существование всех остальных…. Нас слишком много, чтобы дорожить жизнью отдельного индивидуума. А второе – у нас нет такого оборудования, как здесь. Богомол, получивший такие повреждения, какие получила я, быстро погибает.

– И ты это знала? Выходит, ты сознательно пошла на это?

– Да. Это так.

– Но почему? Ведь мы – люди, ваши враги….

– Вы – мой Улей. И кроме вас, у меня больше никого нет. Я должна защищать свой Улей даже ценой своей жизни.