Но как она смогла все это подстроить? Кто эта загадочная Анна? И какие «вещественные доказательства» она предоставила следователю? От ответов на эти вопросы зависела моя свобода, моя репутация, вся моя жизнь. За такие преступления государство сразу лишает право жить на средних этажах.

Время в камере было похоже на пытку. Флуоресцентные лампы под потолком, не выключавшиеся ни на минуту, выедали глаза, а ледяной сквозняк, гулявший по камере, пробирал до костей. Спать не получалось — слишком живы были образы последних часов, слишком тревожно за будущее.

Утром, не дав мне толком прийти в себя, меня снова повели на допрос. На этот раз меня встретил самый первый следователь. Он выглядел довольным, словно поймал в ловушку не мелкого жулика, а опасного хищника.

— Ну что, Сергей, готов сотрудничать со следствием? — Он откинулся на спинку кресла, поигрывая в руках голографической ручкой. — А то, знаешь ли, улики против тебя всё серьёзнее…

— Какие улики? О чём вы говорите? — Я сжал кулаки так, что побелели костяшки.

— А вот, например, это, — на столе материализовался голографический дисплей, на котором я узнал себя. Вернее, не себя, а человека, поразительно похожего на меня — та же стрижка, тот же комбинезон с эмблемой «Стальных Коней».

Видео было коротким, не более минуты. «Я» выходил из бара «Белый волк», поддерживая под руку пьяную в драбадан девушку. На ней, несмотря на плохое качество записи, я узнал ту самую Анну…

— Это подделка! Монтаж! — устало буркнул я.

Следователь, не обращая на меня внимания, продолжал:

— А еще у нас есть показания бармена, который подтвердил, что вы провели с потерпевшей не менее часа в VIP-кабинете, а затем вызвали ей аэротакси…

Я чувствовал, как по телу растекается бессильная ярость. Это было невозможно! Я не был ни в каком баре! Это какая-то чудовищная ошибка, ловушка, из которой я не видел выхода…

— Но самое интересное, — следователь хищно улыбнулся, — это, конечно, показания свидетеля, который подтвердил, что вы угрожали потерпевшей насилием за несколько дней до инцидента. И, представьте себе, этот свидетель… — он сделал многозначительную паузу, — … ваш босс, Борис!

Удар, который я ощутил в этот момент, был больнее любого физического воздействия. Борис? Человек, которого я считал практически членом семьи, дал против меня показания? Не может быть! Это абсурд!

— Вы лжете! — выкрикнул я, вскакивая с места. — Он никогда бы…

— Сядьте! — голос следователя обрел стальную твердость. — У меня нет привычки лгать обвиняемым. Все улики против вас, так что советую вам перестать упрямиться и начать сотрудничать со следствием. Расскажите, как всё было на самом деле, и, возможно, суд учтёт ваше раскаяние.

Но что я мог им рассказать? Что стал жертвой интриг, что кто-то очень ловко подставил меня, используя новейшие технологии фальсификации? Что мой собственный босс, человек, которому я доверял как самому себе, предал меня?

Мысли лихорадочно метались в голове, но всё путалось, не складываясь в единую картину. Я чувствовал себя кроликом, попавшим в свет фар мчащегося на него джипа — ослепленным, парализованным страхом и неспособным даже пошевелиться.

В этот момент в кабинете раздался звук входящего вызова. Следователь нахмурился, глядя на мерцающий дисплей на своём столе.

— Что ж, на сегодня достаточно, — бросил он мне, отключая голографическое изображение. — Подумайте хорошо над моими словами. Ваше упрямство вам дорого обойдётся.

Меня вывели из кабинета, оставив наедине с мыслями, которые были чернее самой темной ночи над этим проклятым небоскребом. Что происходит? Кто стоит за всей этой историей? И как доказать свою невиновность, когда весь мир уже вынес тебе приговор?

Холодные стены камеры предварительного заключения давили невыносимее любого груза. Сон не шел — его прогонял образ Бориса, искаженный на допросе какой-то чужой злобой.

«Расскажите, как всё было на самом деле», — издевательски звучал в голове голос следователя. А как всё было на самом деле⁈

Я сидел в камере, когда ко мне снова пришли. В камеру ворвался яркий свет. Я прищурился, пытаясь разглядеть вошедшего в дверях человека.

— Сергей! — раздался знакомый, но от этого не менее неожиданный, голос.

Камилла, заместитель главы Пятого отдела, решительным шагом пересекла камеру и остановилась напротив решётки. Её глаза, обычно искрившиеся озорством, сейчас метали молнии.

— Ты совсем спятил⁈ — прошипела она, приложив к сканеру удостоверение. — Сообщения читать разучился⁈

Я в недоумении уставился на нее. Какие сообщения? О чём она говорит?

— У тебя на коммутаторе десять пропущенных от меня, — рявкнула Камилла, швырнув мне небольшой металлопластиковый прямоугольник. — Возьми, и чтобы больше такого не повторялось!

Коммутатор я поймал механически. На лице расплылась глупая улыбка. Кажется, ко мне пришла подмога. Разблокировав коммутатор, я торопливо открыл сообщения.

«Сиди дома. Никуда не выходи. Утром я сама приеду», — гласило сообщение от Камиллы, отправленное вчера вечером. Дальше — с десяток вариаций на ту же тему, всё более тревожных и эмоциональных.

— Что происходит, Камилла? — прохрипел я, силясь спрятать счастливую улыбку. — Борис… эти обвинения…

— Ева, — отрезала Камилла, с ненавистью чеканя каждое слово. — Эта гадина написала на тебя заявление. Говорит, ты изнасиловал ее подругу. А еще она наняла «решал» — чтобы убедиться, что тебя посадят.

Я застыл, не в силах вымолвить ни слова. Ева? Что ею движет? Месть за отказ переспать? Что за бред? В голове бешено метались мысли, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему.

— Нужно выбираться отсюда, — прервала мои размышления Камилла. — У меня есть план… Просто так тебя, конечно, не выпустят, — хмуро проговорила Камилла, нервно барабаня пальцами по решетке. — Но я уже все разузнала. Есть шанс вытащить тебя под подписку о невыезде и залог.

— Залог⁈ — вырвалось у меня. — Сколько?

Камилла многозначительно улыбнулась, достав из кармана небольшой голографический проектор.

— Не переживай, с этим проблем не будет. Я кое-кому позвонила. — На проекторе высветилось знакомое лицо Бориса. — Он, конечно, в шоке от происходящего, но в твою невиновность верит. Еще бы! После того, как с ним поговорили оперативники Пятого отдела. Да, он сказал, что готов внести любую сумму. А заодно и провести разъяснительную беседу с дочкой.

Не успел я опомниться, как в камере материализовались двое охранников в форме. Они быстро, но аккуратно сняли с меня наручники, и уже через