мои картины, та же мебель, вазы, шторы. Наша маленькая интимная жизнь: магнитик с логотипом футбольного клуба Барселоны — Тимур болел за них; изящный букет бирюзовых сухоцветов — я их покупала в самом начале беременности; индийский лоскутный ковер, привезенный с Гоа. Мне не понравилась Индия, но это был интересный опыт.

— Как странно… — сглотнула вязкий ком и улыбнулась сыну. — Пойдем, посмотрим, есть ли вкусненькое на кухне?

Егор с интересом рассматривал большой дом. Конечно, у бабушки с дедушкой не такой, попроще, но там был особенный дух родного места. Здесь стоял запах моющих средств, дерева, лака, которым были покрыты полы.

Холодильник заполнен продуктами. Кто-то из подручных Тимура постарался. Я сделала омлет с вареной колбасой. Егор в дороге перекусил фруктовым пюре, но на горячую еду набросился с удовольствием. В этом плане мне повезло — кушал он прекрасно! Всеядный и не переборчивый.

На Тимура я не готовила. У нас фиктивный брак, поэтому никаких обязанностей жены выполнять не планировала. Как-то ведь он жил три этих года: не похудел, не поплохел, не облысел. Ну и дальше пусть подъедается на стороне во всех смыслах.

Мантуров мялся рядом, потом ушел настраивать телевизор и проверять технику. Потом сказал, что ему нужно куда-то уехать. Может, к любовнице? Рассказать, что планы на ближайший год немного изменились и нужно потерпеть.

Единственное, что изменилось в доме — на втором этаже гостевая спальня преобразилась в детскую. Обои старые, но кроватка в форме машины, много игрушек, даже батут был!

— Мамя! Касно! — прыгал Егор. Конечно, он был в восторге от нового. Правда, сомневаюсь, что будет спать один: все, конечно, отлично, но чужое для него. По крайней мере пока.

За разбором вещей, прогулкой и играми не заметила, как свалилась от усталости. Егора уложила в детской, сама планировала часиков в одиннадцать дать ему йогурт и к себе забрать, но вырубилась, а проснулась от странного чувства. Его сложно было описать, только открыв глаза поняла. Ко мне в спальню пришел муж. Практически голый муж…

Глава 15

Тимур

Щемящее чувство сдавило грудь, когда зашел на кухню и увидел Ангелину, колдовавшую за островком. Призраки прошлого ожили, кружили, манили за собой. Словно мы снова женаты, и она готовит для меня, только улыбалась не мне. На сына смотрела и светилась, а я по боку. Чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Да, именно празднике. У них семья, настоящая, дружная, любящая, а я стою в дверном проеме, смотрю и облизываюсь, а меня словно нет. Ангелина не замечала, не нарочито и демонстративно, а очень естественно: привыкла, что я не с ней. Забыла, что был центром ее вселенной. Разлюбила…

Егор кривился и рожицы корчил, когда наши взгляды встречались. Пока я носился с дочерью Марьяны, мой сын рос без меня. Для чужой дочери стал кем-то вроде отца, а мой родной ребенок волчонком смотрел на меня. Я не знал, как нам найти общий язык! Я не умею! Ангелина не настраивала сына, но и не помогала с ним сблизиться.

Чтобы не раздражать своей рожей и урчанием в животе, пошел разбираться с интернетом и телевизором, затем настроил робот-пылесос и запустил мойщика широких больших окон. Мама — молодец, за три дня умудрилась из гостевой спальни детскую сделать, игрушек накупила, во дворе целая площадка с аттракционами. Клининг тоже неплохо справился (но и не хорошо — окна с разводами), но зато пыли нет, а главное, все так, словно и не было этих трех лет.

— Мне нужно по делам съездить, — предупредил Гелю. Она и ухом не повела. — Егоркин, я уеду ненадолго. Может, что-то привезти тебе? — почему-то пришло это сокращение на ум, оно ему подходило. Меня дед, царство ему небесное, Тимуркин для смеха называл, дразнил по-доброму. Я обижался, злился даже, а когда деда не стало, грустил по прозвищу.

— Неть! — отрезал сын и принялся ковыряться с какой-то хитрой логической игрушкой. Чего и следовало ожидать, но у меня был план. Точнее, был Шрек. Дети любят животных! Ведь любят?

Я поехал в дом к родителям. Отец не звонил и не спрашивал, какая нелегкая меня понесла в Сочи. Значит, мама смолчала о просьбе приготовить дом к возвращению моей жены с сыном. Я тоже не говорил ему, что до сих пор женат. Заеду, поужинаю, заберу собаку и расскажу, что семья у меня есть, полная и моя. Моя жена. Мой сын. Других мне не нужно!

Мама возилась в саду, когда припарковался в боксе для гостевых машин. Она улыбнулась и, стянув перчатки, подошла ко мне. Даже подбежала. Шрек за ней.

— Тимур, сынок, — обняла и в глаза заглянула. — Объясни толком, что случилось? Неужели вы с Гелей помирились?! — такая надежда в голосе.

— Ну… — потрепал пса по холке, — помирились — громко сказано, но мы работаем над этим.

— А мальчик? Расскажи про сына…

— Его зовут Егор. Такой крепкий пацан, — не сдержал гордости. — Мам, он на меня похож. Вылитый я.

— Тимур… — мама погладила меня по щеке. Да, я рад и горд, но столько времени потерял, столько пропустил, не увидел и не прочувствовал. Я виноват перед сыном. Виноват перед женой. И я пока не нашел слов, чтобы извиниться как следует. Чтобы поверила. Чтобы простила. Я не хотел, чтобы Ангелина ненавидела меня.

— Я отцу не говорила, — мама стыдливо отвела глаза. Боялась. Его реакции. И моей тоже. Красивая женщина, которую любил, но тиранил собственный муж. Но я ведь нет? Почему страшится, что я буду высказывать недовольство ее нерешительностью?!

— Я сам скажу, — сжал хрупкие плечи. — Спасибо, что дом привела в божеский вид. За детскую. Ну и за ушастого, — схватил дружбана своего. — Мам, а есть, что перекусить? — жалобно посмотрел. Мать же, сжалится. Это не вредная красивая жена.

— Конечно, есть. Папа сейчас в кабинете с Альбертом. Они тестируют какие-то новые сигары.

Отлично, Месхи тоже здесь. Неплохо было бы спросить у него, как так вышло, что экспертно заявлял о генетических отклонениях у здорового ребенка.

Я вошел в дом и сразу направился на второй этаж. Там терраса с видом на реку. Не сомневаюсь, что они там. Лестница натерта до блеска, перила из красного дерева, на стенах портреты в золоченных рамах. Отец считал себя родовитым москвичом в пятом поколении, а мещанские привычки победить не