— Обязательно ли это должно быть место? — задаю я вопрос ему, — Что, если ты не знаешь, где находится дом, потому что это не физический пункт назначения?

Ной кивает с отстраненным взглядом. Как и меня, вид на океан притягивает к себе, как будто с каждым ударом волн о береговую линию смывается частичка нас самих.

— Итак, этот парень, Доминик, — Ной упоминает это имя с легкой неприязнью, — Если ты хочешь так его называть.

Я смеюсь, ударяя его по плечу, пытаясь разрядить свое настроение: — Ты думаешь, я выдумал имя? Это его настоящее имя.

— Ты влюблена в него.

— Я не… — заикаюсь, ненавидя слова «любовь» и «Доминик» в одном предложении, — Это не любовь, ясно? Да, я что-то чувствую, но я не «влюблена» в него, — использую воздушные кавычки, чтобы подчеркнуть это.

Вместо того чтобы говорить, Ной понимающе кивает головой — это его привычка, когда он либо пытается придумать что-то неуместное, либо ему вообще нечего сказать. Я смотрю на его профиль, любуясь острой линией челюсти. У него такое лицо, которое останавливает вас на месте — красивое и поразительное, как у легендарной кинозвезды.

— Итак, помоги мне. Соедини точки… ты не влюблена в него? — спрашивает Ной, приподнимая бровь, наблюдая за мной, — Но у тебя до сих пор нет ответа, и ты тоскуешь по нему?

— Тоскую по нему? — Я снова смеюсь, его выбор слова я мне забавным, — Кто ты? Даниэль Стил?

Его глаза сверкают, когда он тихонько хихикает, что делает его еще более красивым.

— Слушай, я провел эту неделю с кучей авторов романов, так что дай мне немного слабины. Я пытаюсь понять всю эту любовную историю.

Наш вагончик останавливается на вершине колеса обозрения. От открывающегося вида захватывает дух, побережье Калифорнии простирается на многие мили вдаль. Под нами луч яркого света освещает пирс, по которому прогуливаются толпы людей. Это совсем не похоже на Манхэттен. Открытое пространство позволяет мне на мгновение перевести дух, чтобы принять все это.

— Это прекрасно, — бормочу я, — Я чувствую себя такой…

— Удовлетворенной, — говорит Ной, а я крепче прижимаюсь к его боку, — Здесь, наверху, как будто совсем другой мир.

— Это действительно так, — шепчу я, вдыхая свежий воздух, — Итак, ты хочешь сказать, что Ной Мейсон никогда раньше не влюблялся?

Медленной и уверенной походкой, его обычная долгая пауза сопровождается тем, что он расслабляет плечи.

— Я не создан для того, чтобы влюбляться. Я просто хочу хорошо провести время.

Ной очень откровенен, и именно это делает нашу дружбу уникальной. В его присутствии я чувствую себя полноценной личностью без лжи, которую часто говорю, чтобы всем понравиться. Эрик замечательный, но его незрелость иногда становится для меня слишком большой проблемой. Мне нужен настоящий мужчина рядом со мной, а не обязательно тот, кого я должна трахнуть или за кого выйти замуж.

Несмотря на наши более близкие отношения, Лекс всегда будет моим наставником. Я полагаюсь на него в том, что он меня обучит, научит, как добиться успеха. У нас не только профессиональные отношения, но и личная дружба, которая складывалась годами. Даже если бы Чарли не было в кадре, он не из тех, с кем я бы сидела на диване и смотрела фильмы с огромной порцией попкорна. Однако в зале заседаний нет никого другого, с кем бы я предпочла быть вместе.

Но между нами с нос есть ощущения завершенности. Как будто я знаю его всю жизнь, хотя на самом деле прошло всего две недели.

— Откуда ты знаешь, что не создан для того, чтобы влюбляться, если ты никогда не влюблялся?

— Наверное, ты права, — соглашается он, выражение его лица безразлично, — Я не могу сказать, что это то, о чем я думаю. Как я уже сказал, я просто живу на своих условиях.

Я киваю, соглашаясь со всем. До Доминика я жила на своих условиях, а теперь я здесь, в тупике сожалений.

— Итак, вопрос… — я встаю в позу, перекатившись на бок, так что оказываюсь лицом к нему, — Почему ты согласился на пари в котором должен остепениться?

Ной поднимает брови, самодовольное выражение лица излучает превосходство, пока он опирается рукой на спинку кареты.

— Я не люблю проигрывать.

Я закатываю глаза, слегка шлепаю его по груди, отчего он хмурится.

— Чарли такая решительная. Она как реинкарнированный купидон, — говорю я ему, надеясь, что он понимает страсть Чарли к распространению любви в этом мире, — Если она думает, что сможет заставить тебя остепениться, родить детей, чтобы у нее были племянники или племянницы, она этого добьется.

— Продолжаем разговор о детях, — простонал Ной, — Я буду продолжать шараду, чтобы она думала, что я серьезно. Но не смей говорить ей обратное. Ты вообще в чьей команде?

Я издал протяжный вздох: — Ты проповедуешь тому, кто считает, что любовь — это огромный надутый шар, а отношения…

— Ненужны?

— Проблемы.

Колесо обозрения снова начинает двигаться, пока, наконец, наш вагончик не оказывается на уровне земли, и нам пора спрыгивать.

Мы заходим в зал игровых автоматов, чтобы скоротать время за старыми любимыми играми, пока мы смеемся над нашими соревновательными тенденциями. Ной не относится ко мне по-другому, потому что я женщина, а его соревновательная жилка хочет, чтобы я хоть раз доказала, что он не прав. Мы спорили, заблудившись в мире Pac-Man, сражались друг с другом в пинбол, а потом я бросила ему вызов в танцевальной революции. Сначала он спорил и говорил, что у него нет ни единого шанса, но после того, как я назвала его неудачником, он сдался и выиграл это чертово соревнование. Этот парень умеет танцевать.

— Значит, ты можешь двигаться. Большое дело, — жалуюсь я.

— Ты такая больная неудачница, — злорадствует он, тыча пальцем в мои ребра, — Как раз когда я думал, что ты несокрушима, я тебя сломал.

Переведя дух, мы покидаем зал игровых автоматов и выходим на улицу. Я быстро проверяю свой телефон, отмечая время. Поскольку рейс рано утром, мне уже пора уходить, если я хочу хоть немного поспать.

— Я, наверное, пойду, — говорю я Ною.

— Вау, я знал, что ты конкурентоспособна, но теперь ты бросаешь меня, потому что проиграла?

С широкой ухмылкой, не в силах скрыть свои истинные чувства, я толкаю его к краю пирса, пытаясь напугать его.

— Не будь таким самоуверенным. Я вернусь, и твоя задница — моя цель.

— Ты думаешь, что ты такая модная со своими британскими разговорами о заднице, — насмехается он, делая акцент, чтобы подражать мне, — Я жду тебя здесь. Я брошу тебе вызов, но