ним. Ее глаза сверкали ненавистью:

– Ты обещал, что я смогу вернуться на Землю! Обещал!

– По-моему, этому миру давно пора исчезнуть. А может, и появляться не стоило, – хмуро ответил Сизиф.

Он обошел Лизу и продолжил свой путь в никуда, сложив руки за спиной.

– В любом случае, я ничего с этим поделать не могу. Да и тебе, в общем-то, даже выгодно, чтобы этот мир пропал к чертям собачьим.

– Это еще почему?

– В начале каждого цикла почти все стоят под вышкой, – Сизиф кивнул в сторону мужчины, разговаривавшего по сотовому. – Экраны появляются потом. Поколение за поколением.

Лиза вспомнила их последний разговор в кабинете.

«А теперь представь, что ты стоишь прямо под вышкой с этим своим мобильником и звонишь – связь будет хорошей?»

– Так что тебе лучше родиться в новом мире, чем в старом. Больше вероятности, что проживешь мало-мальски приличную жизнь.

– А остальные? – тихо спросила Лиза.

– Сними корону, малышка. Остальные – не твоя забота. Вроде бы раньше они тебя не особо волновали.

Сизиф сложил пальцы пистолетиком, прицелился Лизе в лицо и издал звук, отдаленно похожий на выстрел.

Он напоминал ей о том, как она закончила свою жизнь.

Как почти без колебаний отправила на тот свет ни в чем не повинного человека.

Чьего-то отца.

Чьего-то мужа.

Чьего-то деда.

Лиза и сама иногда думала о том старике. И надеялась только на одно: может, в следующей жизни ему будет лучше.

Но теперь от слов Сизифа что-то в ее груди сжалось.

Серые тучи, нависшие над полем, брызнули дождем. Резко, потоком, будто бы небеса превратились в решето. Тяжелые капли прибивали птичьи трупы к земле. Сизиф и Лиза стояли сухие, наблюдая, как мокнут люди вокруг.

– Ну, хоть погода радует, – проговорил Сизиф больше самому себе, чем Лизе.

– Я поняла. Ты хочешь спровоцировать доктора взять взятку, подстроить все так, чтобы первым сердце получил сын богатея, да? И тот парень, который хочет в Индию, никогда в нее не попадет. А почему именно он? Просто случайная жертва твоей извращенной проверки?

Сизиф промолчал.

Лиза нахмурилась. Ее осенило.

– Погоди-ка… Парнишка не доживет до второго сердца… он и есть та последняя душа, которую доктору нужно спасти, чтобы стать праведником?

Сизиф ответил сдержанно:

– Кое-чему, смотрю, ты все-таки научилась.

Лиза встала как вкопанная.

– А чего ты хочешь от меня? – спросила она.

Сизиф протянул ей руку. Лиза недоверчиво фыркнула.

– Не бойся, током не ударит. Если я не захочу.

Лиза поколебалась, затем нехотя взяла его за руку.

Небо исчезло, звуки стихли, птицы больше не падали…

Темнота промелькнула, размывшись в свете.

Сизиф отпустил ее руку.

Они снова оказались в больнице, где работал доктор.

В больничном коридоре кто-то плакал. Мимо провезли мертвенно-белого человека на каталке. Его уже почти невозможно было почувствовать.

У стойки приемного отделения шумел какой-то странный человек в обносках. Он громко ругался, что-то доказывая, и стучал кулаками по столешнице прямо перед молоденькой медсестрой:

– Я же говорю вам! Я слышу голос в голове! Это он заставил меня выпить таблетки!

Побледневшая медсестра сделала незаметный жест охраннику. Тот лениво направился к буйному.

– Если он не слышит нас, то услышит человека. Придется воплотиться в тело, – произнес Сизиф.

– Что? Да постой ты! Объясни по-человечески!

Лиза машинально попыталась схватить Сизифа, чтобы остановить. И тут же сморщилась от фантомной боли, потирая обожженную руку. В этот момент сквозь нее прошел какой-то врач. Его Лиза почти не ощутила.

– Мы так можем? Можем воплощаться? Что же ты раньше молчал?

– Потому что, в отличие от тебя, я умею молчать. Отвечая на твой вопрос: да, мы так можем, но только в исключительных случаях. Наши врата – люди на грани: наркоманы, алкоголики, психически нездоровые, страдающие депрессией, одержимые ненавистью, а также…

Сквозь Лизу и Сизифа провезли каталку, на которой лежал мужчина с перебинтованными запястьями. Возле него шел человек в черном. Он коротко кивнул Сизифу и окинул Лизу быстрым взглядом.

– Ясно, пожить в теле нормального человека у нас шансов нет. Или есть кто-то еще?

– Шансов нет, это точно. И да, есть кое-кто еще. Люди в коме.

Сизиф остановился. И Лиза, до этого не замечавшая, куда он ее ведет, обнаружила, что они стоят перед палатой жены Сергея. В палату как раз заходила медсестра, и они проскользнули следом.

Безвольное тело женщины лежало на койке, утыканное трубками и проводами. Все ее существование сводилось к пикающему звуку этих аппаратов. Они были ее душой и силой, Богом и родной матерью.

Лиза усмехнулась. Потом еще раз, а затем заливисто рассмеялась.

Сизиф вопросительно посмотрел на нее.

– Тебя мама не учила, что нехорошо смеяться над больными?

– Меня мама вообще ничему не учила, – еле выговорила Лиза сквозь смех.

– Заметно.

Лиза сделала глубокий вдох и наконец смогла успокоиться.

– Удачи, – проговорила она. – Я посмеюсь над тобой, когда ты станешь ныть из-за месячных. Надеюсь, ты будешь меня слышать.

Сизиф улыбнулся.

– Я буду тебя слышать, – спокойно ответил он. – Ведь воплощаться будешь ты.

– Что? – Лиза переменилась в лице. – В это?

Она ткнула пальцем в тело женщины.

– Ни за что!

Прямо сейчас

– Мы все знаем правила. По закону возврат на землю недавно развоплотившимся душам запрещен, – сухо говорит Тощий в черном. – И запрет действует до тех пор, пока не отпадет желание земной жизни.

Все начальники смотрят на Сизифа.

Да, он рискнул.

Осознавал ли он, что рискует?

Да, отлично осознавал.

– Ситуация требовала решительных мер, – отвечает он намеренно кратко.

Его слова не должны звучать как оправдание.

Однако внизу, под столом, его рука машинально хватает часы, будто пытаясь удержать драгоценные баллы.

Глупость.

Конечно, глупость.

Он ни в чем не виноват.

Ведь так?

– Но вы понимали, что подвергаете ее душу огромному риску? – вкрадчиво спрашивает Начальник в белом.

Не стоит доверять этому мягкому тону.

Наверное, тому, кого они распылили на атомы и пустили на удобрение этого мира, он тоже задавал вопросы с добрым лицом.

– Да, – так же уверенно отвечает Сизиф, откидываясь на спинку стула. – Я это осознавал. Абсолютно. Поэтому и собирался сопровождать ее на каждом шагу.

– Она задавала какие-нибудь вопросы? – интересуется Начальник в черном.

Перед глазами Сизифа всплывает лицо Лизы:

«А если я нагрешу в ее теле, чья это будет карма?»

Его губы едва заметно расплываются в улыбке.

Эти ее идиотские вопросы.

– Так о чем она спрашивала? – повторяет Начальник в черном, пристально наблюдая за лицом Сизифа.

Тот снова становится совершенно непроницаемым.

– Ни о чем. Абсолютно ни о чем.

Глава 24