Однако разбойница не намерена отступать и пытается ухватить его сбоку. Не способна ли она и впрямь расколоть панцирь? Он вспоминает истории о чем-то подобном, а самка достаточно велика. Изогнув корпус, Широкохвост вновь умудряется освободиться. Прислушивается…

Тягач больше не бьется и медленно плывет прочь. Два разбойника расправляются с Коротконожкой: один удерживает ее за клешни, второй добивает копьем.

Большая самка атакует снова, теперь целясь под край его головного щитка. Широкохвост откидывает голову, закрывая промежуток между пластинами, и ударяет хвостом. Увернувшись, он ныряет ко дну и что есть сил плывет в сторону, противоположную той, куда удрал тягач. Он надеется, что разбойники предпочтут погоню за животным, нагруженным припасами и снаряжением, и не станут преследовать одинокого книжника.

Но самка не отстает. Широкохвост кружит возле груды камней, мимоходом отмечая, что они похожи на постройку: может, школу или хижину охотника на отшибе. Он обхватывает ногами камень и замирает, надеясь слиться с пейзажем. Однако преследовательницу не провести: она кидается вниз, хищно расставив клешни.

Не дожидаясь ее приближения, Широкохвост бросается прочь. Куда угодно – только бы подальше! Убийца плывет следом, и Широкохвост всерьез опасается, что победа будет за ней. Но потом издалека доносятся сигналы ее соратников. Она замедляет ход, раздумывает и наконец разворачивается в сторону тягача.

Широкохвост не останавливается, надеясь уйти как можно дальше. Он боится, что, поймав тягача, шайка вернется за ним. Он плывет, плывет и плывет – а вокруг лишь холодная тишина.

* * *

Первые дни двойная жизнь доставляла Робу огромное удовольствие. В рабочие смены он был неприметным и вежливым видеотехником крупной исследовательской станции, а по ночам крался в темных закоулках «Хитоде», как полуночный мститель, защитник угнетенных и гроза инопланетных захватчиков.

Каждый из их четверки обязался устраивать шоленам, по меньшей мере, одну каверзу в день, а Дики привлек в компанию Анджело Понти. Скоро стало ясно, что кое-кто из заговорщиков лучше придумывает хорошие шутки, чем воплощает их в жизнь. Так, Симеон фонтанировал идеями, но, отговариваясь чрезмерной занятостью, ни одну из них не довел до конца.

Из тех четверых, кто действительно что-то делал, каждый имел собственный стиль. Роб предпочитал высокотехнологичные трюки: краска в сумке Тижос была делом его рук, а в другой раз он отключил освещение в каюте шоленов. Идеи Осипа отличались грубоватой простотой и, как правило, предполагали использование физиологических жидкостей. Анджело, по мнению Роба, больше всех рисковал: именно он утащил подушки из комнаты пришельцев и прошел полстанции, держа их в руках.

Но откровенно беспокоил Дики Грейвз. Идеи он выдавал исключительно жесткие, и кое-что явно уходило корнями в старый добрый список «Смерть Анри!». Клей на стульях был самым безобидным из его предложений, и то Роб настоял, чтобы в ход пошло разбавленное, а не чистое вещество, иначе на сиденьях остались бы клочки не только шерсти, но и шкуры. Следующая выходка Дики была под стать первой: он раздобыл трипсин, использовавшийся для расщепления белков, и «ненароком» опрокинул всю бутылку на скафандр Тижос. Адаптирующаяся поверхность костюма и механизм самовосстановления сделали все, что могли, но ущерб оказался слишком велик. Все, кроме шлема и рюкзака, превратилось в липкую грязь.

Где-то через полчаса после того, как Тижос обнаружила урон, доктор Сен разместил в станционной сети общее объявление.

«Адресат: Все

Отправитель: Директор станции

Тема: Несчастные случаи

Как мне стало известно, за последние два дня имело место необычайное количество досадных нарушений безопасности станции. Некоторые из них затронули шоленских гостей, и было бы весьма неприятно, если бы кто-то пострадал либо покинул станцию с неблагоприятным впечатлением о нашем проекте. Я призываю персонал проявлять максимальную осторожность и стремиться не допускать повторения подобных инцидентов».

* * *

Ирона запросил беседу по закрытому каналу. Как догадывалась Тижос, Гишора предпочел бы отложить разговор на неопределенный срок, но после двух повторных вызовов с орбиты он все же попросил ее настроить соединение.

– Я прошу вас объяснить, что замыслили люди. Ты сказал, они не оказывают сопротивления, но при этом отказываются с нами сотрудничать.

– Ваши слова точно описывают ситуацию, – сказал Гишора.

– Эти утверждения противоречат друг другу.

– Вовсе нет. Скажи, Ирона, сколько у тебя потомков?

– Ни одного, – ответил Ирона с негодованием. – Моя община стремится к сокращению численности, и мы условились не размножаться.

– У меня есть один. Когда Гирос, мое дитя, не хочет делать то, что ей велят взрослые, она не нападает в ответ, а просто не слушается. Может просто не двигаться с места, распластавшись по полу, если мы пытаемся ее переместить. Люди выбрали похожую тактику.

– В таком случае нужно подкрепление. Распластавшийся человек вряд ли весит больше, чем могут поднять два шолена.

– Для этого людям не нужно ложиться на пол – они просто отказываются выполнять наши требования. Например, капсула подъемника остается внизу и закреплена возле станции. Доступа к ее управлению у нас нет – а значит, нет и возможности начать эвакуацию. Не вижу, чем тут поможет физическая сила.

– Создается впечатление, что люди держат вас в заложниках.

– Нет. Викрам Сен уведомил меня, что мы с Тижос можем покинуть станцию в любой момент. Я не думаю, что сейчас нам угрожает какая-либо опасность. Однако возможности доставить к нам подкрепление у тебя тоже нет.

– Скажи мне, сколько раз земляне на вас нападали? – спросил Ирона.

Тело Гишоры напряглось, и находившаяся с ним в одной комнате Тижос почуяла запах гнева. Но его голос оставался спокойным:

– Мне неизвестно о таких нападениях, Ирона. Что заставило тебя так думать?

– Вы запрашивали новое оборудование, так как материал был поврежден биологическими агентами. Для меня это свидетельство нападения. А если добавить заявленное нежелание покинуть станцию, поведение людей выглядит враждебным. Ради вашей же безопасности я предлагаю вам с Тижос вернуться немедленно и предоставить дальнейшие действия мне и Стражам.

– Нам не был причинен личный ущерб…

– Пока не был!

– …а директор станции выразил глубокое сожаление в связи со случившимся. Я уверен, что большинство землян не желает нам зла.

– А я в этом не уверен, – сказал Ирона. – Ответь, думал ли ты о возможном обмане с их стороны? Люди могут казаться миролюбивыми и в то же время обдумывать нападение.

– Разумеется, я об этом думал, Ирона! Прошу тебя, не оскорбляй мой интеллект. А рассматривал ли ты возможность того, что мы с Тижос понимаем поведение людей лучше, чем кто-либо из шоленов? Я не считаю, что мы в опасности. Тижос, согласна ли ты?